Иль чума меня подцепит, This browser is not supported
Одиночными или повторяющимися являются эти союзы? В повести "Метель" Пушкин рассказывает о большом распространении, какое получили в русском обществе песни тех стран Европы, куда вступали русские войска — победители Наполеона. Составьте в тетради таблицу. Такое издание пушкинских "Повестей Белкина" можно расценивать только как неуважение к гениальному писателю. Крылова, верно употребляя не.
У переводчика получилось: "В наше время убийство людей было модой". В повести "Метель" Пушкин рассказывает о большом распространении, какое получили в русском обществе песни тех стран Европы, куда вступали русские войска — победители Наполеона. Переводчик Рахими перевел эти "завоеванные песни", как "победные марши", причислив к ним "тирольские вальсы и арии из Жоконда".
Волею переводчиков в книге вообще совершаются удивительные превращения: "мраморный камин" стал "мраморным камнем", "пирожное блан-манже" — "разноцветными сладкими пирожками; "открытый дом", т.
В повести "Гробовщик" переводчик Уйгун — известный, опытный литератор — заставляет портного шить на швейной машинке — это в начале XIX века-то! Мало того, переводивший повесть "Станционный смотритель" И. Султанов, наверное, для того, чтобы приблизить ее к местным условиям, потчует русских героев из узбекской пиалы, а православную церковь населяет имамами и суфиями.
А чего стоят сноски! Один из переводчиков, И. Султанов, "разъясняет" читателю, что дрожки — это "телега с фонарями". Фраза Пушкина: "В молодости своей служил он в гвардии, вышел в отставку в начале г…" — снабжена переводчиком Миртемиром почему?
Что в ней непонятного? А у борцов есть ещё и специфические. Чтобы пропотеть, он напялил два свитера и пальто, посадил меня единственного интеллигентного легкоатлета в комнате, перенаселённой грубыми борцами на загривок и начал бегать как конь в пальто по лестнице родного шестиэтажного вверх-вниз.
Потом попил «длинного чая» с заваркой «белая роза». Через два часа градусник зашкалило. Вызвали скорую.
И загребли нашего друга-товарища в Боткинскую с подозрением на тиф. А нам выдали пару мешков и велели собрать на дезинфекцию одежду из комнат, куда Толя заходил, и составить опись в двух экземплярах.
Пораскинули мы оставшимися на свободе, но, возможно, уже инфицированными мозгами и решили единственные приличные брюки и другие полуприличные вещи припрятать и ароматами дезинфекции не пропитывать.
Извлекли со дна шкафов трелёвочные доспехи. К этому времени они слежались и фрагментации поддавались плохо.
С трудом отделив штаны и непарную пару носков из верхнего слоя, мы это занятие оставили. Загрузили мешки композитом. Хорошо завязали. На глазок составили опись и сдали прибывшим санитарам. Оставленный нам экземпляр описи и квитки на получение прожаренных штанов тут же сожгли. И в скорбном молчании раздавили пару чекушек за укреп пошатнувшегося здоровья товарища.
Это-то его и спасло! Не дождавшись внятного медицинского диагноза, тело больного стало выбегать в одних трусах босиком на зарядку и растираться снегом на виду у всего инфекционного корпуса. Это известие застало нас, его сокамерников по общаге, врасплох и ненашутку опечалило.
Ввиду предстоящего трёхнедельного карантина коль попал в инфекционное, будь ты хоть памятник, — сиди! Улавливаете колоссальную разницу? Не врубились??!! Ладно, так и быть, снизойду. Поясняю: Еая была в основном укомплектована иногородними.
И одна девушка — Нина Машинская - тоже иногородняя. А Еая в основном из питерских. И у них царил жуткий матриархат. Староста группы — Маша.
Да что там группы! Машу сам профессор внешней и внутренней баллистики Борис Николаевич Окунев «Старостой старост — Старостой потока» назначил! У них — женская ласка, тепло домашнего уюта, пироги. Кудряшов и Ницберг на фортепьянах и гитарах хошь — дряхлую классику, хошь — мудерновый джаз.
