Поэма 12 читать
Гончаровой и других художников. Как Фет, Кузмин и Хлебников трактовали этот образ. Как солдат мог стать буржуем?
Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ?.. Вон барыня в каракуле К другой подвернулась: — Ужь мы плакали, плакали… Поскользнулась И — бац — растянулась!
Ветер веселый И зол, и рад. Поздний вечер. Пустеет улица. Один бродяга Сутулится, Да свищет ветер…. Злоба, грустная злоба Кипит в груди… Черная злоба, святая злоба…. В зубах — цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Катька с Ванькой занята — Чем, чем занята?.. Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь —. Как пошли наши ребята В красной гвардии служить — В красной гвардии служить — Буйну голову сложить! Эх ты, горе-горькое, Сладкое житье! Рваное пальтишко, Австрийское ружье! Снег крутит, лихач кричит, Ванька с Катькою летит — Елекстрический фонарик На оглобельках… Ах, ах, пади!..
Он в шинелишке солдатской С физиономией дурацкой Крутит, крутит черный ус, Да покручивает, Да пошучивает…. Вот так Ванька — он плечист! Вот так Ванька — он речист! Катьку-дуру обнимает, Заговаривает…. У тебя на шее, Катя, Шрам не зажил от ножа. У тебя под грудью, Катя, Та царапина свежа! В кружевном белье ходила — Походи-ка, походи! С офицерами блудила — Поблуди-ка, поблуди!
Помнишь, Катя, офицера — Не ушел он от ножа… Аль не вспомнила, холера?
Али память не свежа? Гетры серые носила, Шоколад Миньон жрала, С юнкерьем гулять ходила — С солдатьем теперь пошла? Вскрутился к небу снежный прах!.. Ты будешь знать,. Как с девочкой чужой гулять!..
И опять идут двенадцать, За плечами — ружьеца. Лишь у бедного убийцы Не видать совсем лица…. Всё быстрее и быстрее Уторапливает шаг. Замотал платок на шее — Не оправиться никак….
Потяжеле будет бремя Нам, товарищ дорогой! Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку За зазнобушку, Чернобровушку… Упокой, господи, душу рабы твоея…. Не слышно шуму городского, Над невской башней тишина, И больше нет городового — Гуляй, ребята, без вина! Стоит буржуй на перекрестке И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой Поджавший хвост паршивый пес. Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.
Не видать совсем друг друга За четыре за шага! Эй, не завирайся! От чего тебя упас Золотой иконостас? Бессознательный ты, право, Рассуди, подумай здраво — Али руки не в крови Из-за Катькиной любви? Близок враг неугомонный!
Ко всему готовы, Ничего не жаль…. Их винтовочки стальные На незримого врага… В переулочки глухие, Где одна пылит пурга… Да в сугробы пуховые — Не утянешь сапога…. Идут двенадцать человек — но они не символизируют гармонию и порядок. Они скорее представители ночной жизни города, мира грабежа и убийств. В зубах цигарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз.
Убийства совершаются мимоходом, как бы сами собой. Картины их циничны именно своей будничностью и полным пренебрежением к человеческой жизни.
Убили девушку: Что, Катька, рада? Лежи ты, падаль, на снегу! Все стало можно, ничего тебе не будет. Запирайте этажи, Нынче будут грабежи!
Почему в конце поэмы "Двенадцать" у Блока появляется образ Христа, идущего впереди двенадцати атеистов, снявших кресты, — неясно.
