Какой породы была собака у троих в одной лодке, Какой породы был пёс Монморанси в книге «Трое в лодке, не считая собаки»?

В то время я еще не был знаком с мальчиками от Биггса, но с тех пор я достаточно нагляделся на них, чтобы не придавать большого значения этому алиби. Джерома неопр. Но вместе с тем было бы неправильно считать Джерома безыдейным писателем.

Салье М. Донского и семьи Линецких Л. Тихомандрицкой СПб. Вольфа, г. Энгельгардта начало XX века , С. Кудашевой Терра-Книжный клуб, г. Жаринцевой , З. Журавской , Н. Соколовой и Г. Севера [1]. Книга начинается с представления читателю героев — Джорджа, Гарриса, Джея рассказчика и собаки по кличке Монморанси. Мужчины коротают вечер в гостях у Джея, курят и обсуждают болезни, от которых все они ужасно страдают.

После долгого обсуждения были отвергнуты каникулы в сельской местности и морская прогулка Джей описывает печальный опыт своих шурина и друга в путешествиях такого рода. В итоге троица решает отправиться вверх по Темзе на лодке, от Кингстона до Оксфорда , разбивая на ночь лагерь несмотря на все рассказы Джея о предыдущем опыте установки тентов и палаток. Отплытие назначено на ближайшую субботу. Джордж в этот день должен быть на работе «Джордж должен был спать в банке с десяти до четырёх каждый день, кроме субботы.

По субботам его будили и выпроваживали в два» , так что Джей и Гаррис должны самостоятельно добраться до Кингстона на поезде.

На станции Ватерлоо они не могут найти нужный поезд сбивающая с толку планировка железнодорожных станций часто обыгрывалась в комедиях викторианской эпохи , так что им приходится дать взятку машинисту, чтобы тот направил свой поезд именно в Кингстон. Там их дожидается нанятая лодка и они начинают своё путешествие. Джордж присоединяется к ним позже, в Вейбридже.

Остальная часть истории рассказывает об их путешествии и случающихся в ходе него инцидентах. Первоначально книга задумывалась как путеводитель, и это можно заметить по тому, что рассказчик описывает достопримечательности и населённые пункты к примеру, Хэмптон-корт , Хэмптонская церковь св.

Несмотря на это, автор часто делает юмористические отступления, например, о ненадёжности барометров в деле предсказания погоды, или о трудностях, с которыми сталкивается человек при обучении игре на шотландской волынке. Самой частой темой становятся реалии путешествия по реке например, рыбная ловля или гребля и трудности, подстерегающие неопытных и излишне доверчивых путешественников.

Книга включает в себя классические юмористические сценки: история о двух подвыпивших джентльменах, в темноте улегшихся на одну кровать, о гипсовой форели в семнадцатой главе, или ирландском рагу в четырнадцатой, приготовленном путём смешения остатков провизии из корзины с продуктами в момент написания книги этот эпизод воспринимался читателями несколько иначе :.

Я забыл остальные ингредиенты нашей стряпни; знаю только, что ничего не было упущено. Их энергия, смышленость, когда они прорываются наружу, изумительны В общем мир будет доволен Россией, когда она приведет себя в порядок». В конце XIX века в обиход вошли велосипеды — сначала трехколесные «пауки», а потом и двухколесные. На первых порах ездить на них отваживались только молодые спортсмены. Но уже через несколько лет велосипедный спорт стал всеобщим увлечением. Дошло даже до того, рассказывает Джером, что знатные дамы украшали велосипеды своими фамильными гербами, и возникла доходная профессия — учителя велосипедной езды.

В году Джером издал юмористическую повесть — «Трое на велосипедах». Речь идет о забавном путешествии по Германии трех друзей, известных читателям по книге «Трое в лодке». Описание комических передряг и дорожных впечатлений велосипедистов перемежаются здесь, как и в других книгах Джерома, вставными новеллами и многословными рассуждениями рассказчика на какие угодно темы.

Между прочим, в одном из эпизодов фигурирует тот самый неподражаемый дядя Поджер, который так энергично и неудачно старался повесить картину см. На сей раз дядя Поджер спешит на службу. Он прощается поочередно со всеми чадами и домочадцами, забывает захватить портфель с бумагами и опаздывает на поезд. Автор восхищается трудолюбием немцев, их исключительной аккуратностью, приверженностью к чистоте и порядку, и в то же время царящий в стране казарменный дух внушает ему тревогу.

Эти меткие замечания были высказаны английским писателем в тот период, когда реакционное правительство Пруссии усилило националистическую пропаганду и готовилось к очередной захватнической войне. В году Джером совершил гастрольную поездку по Америке. Его пребывание в Соединенных Штатах совпало с приездом туда М. В то время, как революционного русского писателя травила желтая пресса, публичные выступления английского юмориста были встречены самыми благожелательными отзывами печати всех направлений.

Вспоминая об этом в автобиографии глава «Америка» , Джером признается, что успех нисколько не вскружил ему голову, так как, по его словам, «Америка представляет для демократа большое разочарование».

Джерому понравились огромные, быстро растущие американские города, внушили уважение деловитость и практичность американцев. Вместе с тем ему бросилась в глаза удивительная «стандартизация мысли», благодаря которой все американцы словно выкроены на один лад.

Это поразившее его явление Джером объясняет тем, что «американцы порабощены заботами о своем материальном процветании и для духовного прогресса у них уже ничего не остается». За день до приезда писателя в столицу одного из южных штатов там были подвергнуты суду Линча, иначе говоря, растерзаны озверевшей толпой расистов два ни в чем не повинных негра.

Узнав об этом событии, Джером прервал свое выступление и обратился с негодующей речью к аудитории. Воцарилась гробовая тишина, а потом все встали и направились к дверям.

Местные власти посоветовали англичанину поскорее убраться из города, во избежание возможных неприятностей.

Джером с горечью вспоминает, что ему не раз приходилось сидеть среди людей, которые с шутками и смехом говорили о том, что негров надо сжигать на медленном огне. Воистину у гонимых и презираемых негров не больше прав, чем у собаки!

Сообщив об этих ужасных фактах, Джером приходит к такому заключению: «Если десятки тысяч простых американских мужчин и женщин поймут, наконец, что суды Линча являются позором их страны, возьмутся за руки и выступят против этого зла, то Америка навсегда избавится от своего позора!

Мировая война, начавшаяся летом года, застала Джерома в Германии. Он поспешил на родину и стал добиваться зачисления в действующую армию.

Просьба пятидесятипятилетнего писателя была отклонена, и тогда он, со свойственной ему энергией, взялся за чтение пропагандистских лекций, направленных против германского милитаризма. По заданию правительства он предпринял новое турне по Америке, призывая американцев поскорее вступить в войну с кайзеровской Германией. В году Джерому, наконец, удалось попасть в армию. В санитарном подразделении английских добровольцев он провел мучительно-трудную зиму среди защитников французской крепости Верден.

Вернувшись в году в Лондон, он включился в новую пропагандистскую кампанию — теперь уже за скорейшее заключение мира. Последние годы жизни Джером писал мало, и юмор его иссяк. В его поздних рассказах нет уже того беззаботного веселья и заразительного смеха, как в книгах, написанных в молодости. Неугомонный весельчак, каким Джерома знали и любили миллионы читателей, был уже весь в прошлом. Теневые стороны жизни всё больше заслоняли от него ослепительный солнечный свет.

Но запоздалые попытки писателя обратиться к социальным и психологическим проблемам не увенчались успехом, и его поздние произведения прошли почти незамеченными.

Знаменитая повесть «Трое в лодке не считая собаки » обязана своим появлением любви Джерома к спорту. В дни отдыха он, как истый англичанин, занимался греблей, катался на велосипеде, на коньках, играл в теннис, гольф и крокет.

Его постоянными партнерами в этих традиционно-английских играх были Уэллс и Конан-Дойл. В молодости Джером часто ездил с приятелями вверх и вниз по Темзе. Он превосходно знал каждую ее излучину, расположения и устройство всех шлюзов, прекрасно изучил памятные места, много говорящие уму и сердцу англичан.

В году, когда Джером был еще мало известным литератором, ему пришло в голову написать «Историю Темзы» — своего рода путеводитель для туристов, интересующихся историей прибрежных городов. Чтобы книга не получилась слишком сухой, Джером решил придать ей оттенок юмора.

Издатель не только одобрил эту мысль, но посоветовал автору довести до минимума исторические описания и пейзажные зарисовки, расширить юмористическую сюжетную линию и придумать другое, более броское заглавие. И тогда Джером, в память о веселых поездках по Темзе со своими приятелями, Карлом Хэншеллом и Джорджем Уингрейфом, назвал книгу «Трое в лодке», «а собаки, — как он пишет в мемуарах, — в те дни еще не было».

Обоих своих приятелей Джером, что называется, списал с натуры, превратив в героев повести — Джорджа и Гарриса, а самого себя вывел в образе рассказчика. Впрочем, как и в других книгах Джерома, образ рассказчика скорее собирательный, чем автобиографический: в нем воплощены типические черты среднего английского горожанина. Но окончательно новый замысел созрел после того, как «нашелся» уморительный фокстерьер Монморанси. Джером рассказывает, как ему посчастливилось «найти» Монморанси и заодно несколько смешных эпизодов, попавших затем в книгу.

Как-то раз, возвращаясь в поезде из Оксфорда в Лондон, писатель невольно прислушался к оживленной беседе трех пожилых джентльменов, обменивавшихся свежими впечатлениями от только что проделанной экскурсии вверх по Темзе. Вместе с ними был добродушный пес чау-чау [2] Заметим в скобках, что число три отнюдь не случайное совпадение. По словам Джерома, англичане предпочитают совершать длительные прогулки втроем, так как двоим скучно, а четверо спутников и больше неизбежно разбиваются на группы.

Соседи по вагону заразительно смеялись, вспоминая, какие непредвиденные затруднения у них возникли при сборах в дорогу. Первые две ночи они спали в палатке, испытав при этом столько неудобств, что на третью ночь, перед тем как отправиться в гостиницу, подожгли брезент и плясали, как дикари, пока он не сгорел. По утрам путешественники мылись в реке.

Однажды один из них наступил на корку банана и нырнул в пижаме через борт. Большой запас консервированных продуктов они не смогли использовать и питались очень скудно, так как нечем было открывать жестянки. Конфуций так звали пса люто враждовал со всеми встречавшимися кошками и умудрился опрокинуть на себя чайник с горячей водой. К концу пути джентльмены, чтобы привести себя в надлежащий вид, устроили в реке постирушку, но их одежда еще больше загрязнилась, и пришлось купить новую.

Вместо задуманного путеводителя для туристов получилась легкая непринужденная повесть, полная веселья и забавных неожиданностей. И даже экскурсы в историческое прошлое и описание достопримечательностей, сохранившиеся в виде привеска к повествованию, тоже выдержаны в юмористическом тоне. В предисловии автор заявляет, что главное достоинство его книги — правдивость.

Несомненно, в этом шутливом утверждении есть какая-то доля истины. В повести Джерома мы не найдем ничего невероятного, такого, что не могло бы произойти на самом деле. Можно поставить будильник на и проспать до девяти; сидящий на руле легко может зазеваться, и лодка врежется в берег; от резкого толчка можно свалиться за борт; на дереве под тобой может подломиться сук; каждый может оступиться и упасть в канаву.

Да мало ли неожиданностей встречается человеку на жизненном пути! И все же история, рассказанная Джеромом, представляет собой одно сплошное преувеличение.

Преувеличением является нагромождение комических происшествий и случайностей, подстерегающих злополучных путешественников буквально на каждом шагу, гораздо чаще, чем это бывает в действительности даже с самым большим неудачником. Преувеличения и всякого рода несообразности мы заметим и в манере рассказчика излагать события, и в его мнимой серьезности, и в его оценке повседневных явлений и т. На преувеличениях и держится «юмор положений», одним из лучших мастеров которого в Англии был Джером.

Такого рода юмор уходит своими корнями в далекое прошлое. Народный фарс, клоунада, комические бытовые рассказы анекдотического содержания — таковы истоки «юмора положений», воскрешенного Джеромом в более сложной и литературно обработанной форме.

В его повести «Трое в лодке» каждый отдельный эпизод подчинен комическому замыслу целого: увеселительная прогулка и отдых на природе превращаются для трех горожан, привыкших к домашней обстановке, в изнурительный труд и непрерывную войну с вещами. Коварный чайник не хочет кипеть, барометр бесстыдно лжет, лукавая бечева так и норовит запутаться под ногами, упрямый руль не желает слушаться.

Вещи становятся злыми демонами, и неумелые путешественники должны прибегать к особым ухищрениям, чтобы укротить их непокорный нрав. Это единственный способ заставить чайник закипеть. Если только он заметит, что вы нетерпеливо ждете, чтобы он закипел,он даже и зашуметь не подумает». Фокстерьер Монморанси изображен как разумное, мыслящее и даже говорящее существо. Это равноправный участник «экспедиции», имеющий свою точку зрения на вещи.

На первых порах читатель даже не подозревает, что Монморанси — фокстерьер, но тем сильнее комический эффект, когда обнаруживается его истинная собачья сущность. Но и после этого автор продолжает говорить о нем, как о человеке с причудами. Увидев кошку, он «издавал радостный вопль С первых же страниц повести начинаются всевозможные недоразумения и комические происшествия, превращающие всю книгу в непрерывный веселый фарс.

При этом отступления от сюжетной линии следуют друг за другом такой пестрой вереницей, что неутомимый рассказчик, рассыпающий как из рога изобилия разные анекдотические истории, вдруг спохватывается и начинает извиняться: «Прошу прощения, я отвлекся».

Я возвращаюсь к рассказу о нашем теперешнем путешествии». Но чаще всего рассказчику не приходится извиняться.

ТОП-5 ПОРОД СОБАК, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ ПОКУПАТЬ пока вы не посмотрите это видео

Его лирические размышления о красотах природы или героических страницах английской истории, воспоминания о необыкновенных случаях из жизни родных и знакомых неожиданно обрываются вторжением житейской прозы — очередным комическим происшествием. Ко всем забавным несуразицам примешивается еще юмор самого изложения: мельчайшие повседневные случаи рассказчик выдает за события первостепенной важности, сталкивает в лоб совершенно несовместимые понятия и явления, находит самое неподходящее время и поводы для философских рассуждений и т.

Все это, вместе взятое, и создает необходимое автору юмористическое настроение, ту неповторимую атмосферу комизма и добродушного непринужденного смеха, которая сопровождает вас от первой и до последней главы. Если бы Джером не написал ничего другого, кроме веселой повести «Трое в лодке не считая собаки », то одной этой книги было бы достаточно, чтобы его имя сохранилось в памяти читателей.

Главное достоинство нашей книги — это не ее литературный стиль и даже не разнообразие содержащегося в ней обширного справочного материала, а ее правдивость. Страницы этой книги представляют собою беспристрастный отчет о действительно происходивших событиях. Работа автора свелась лишь к тому, чтобы несколько оживить повествование, но и за это он не требует себе особого вознаграждения.

Джордж, Гаррис и Монморанси — отнюдь не поэтический идеал, но существа из плоти и крови, в особенности Джордж, который весит около фунтов. Быть может, другие труды превосходят наш труд глубиною мысли и проникновением в природу человека; быть может, другие книги могут соперничать с нашей книгой оригинальностью и объемом. Но что касается безнадежной, закоренелой правдивости, — ни одно вышедшее в свет до сего дня печатное произведение не может сравниться с этой повестью.

Мы не сомневаемся, что упомянутое качество более чем какое-либо другое привлечет к нашему труду внимание серьезного читателя и повысит в его глазах ценность нашего поучительного рассказа. Мы сидели в моей комнате, курили и разговаривали о том, как плох каждый из нас, — плох, я, конечно, имею в виду, в медицинском смысле.

Все мы чувствовали себя неважно, и это нас очень тревожило. Гаррис сказал, что у него бывают страшные приступы головокружения, во время которых он просто ничего не соображает; и тогда Джордж сказал, что у него тоже бывают приступы головокружения и он тоже ничего не соображает. Что касается меня, то у меня была не в порядке печень. Я знал, что у меня не в порядке именно печень, потому что на днях прочел рекламу патентованных пилюль от болезни печени, где перечислялись признаки, по которым человек может определить, что у него не в порядке печень.

Все они были у меня налицо. Странное дело: стоит мне прочесть объявление о каком-нибудь патентованном средстве, как я прихожу к выводу, что страдаю той самой болезнью, о которой идет речь, причем в наиопаснейшей форме.

Во всех случаях описываемые симптомы точно совпадают с моими ощущениями. Как-то раз я зашел в библиотеку Британского музея [3] , чтобы навести справку о средстве против пустячной болезни, которую я где-то подцепил, — кажется, сенной лихорадки. Я взял справочник и нашел там все, что мне было нужно, а потом от нечего делать начал перелистывать книгу, просматривая то, что там сказано о разных других болезнях.

Я уже позабыл, в какой недуг я погрузился раньше всего, — знаю только, что это был какой-то ужасный бич рода человеческого, — и не успел я добраться до середины перечня «ранних симптомов», как стало очевидно, что у меня именно эта болезнь. Несколько минут я сидел, как громом пораженный, потом с безразличием отчаяния принялся переворачивать страницы дальше.

Я добрался до холеры, прочел о ее признаках и установил, что у меня холера, что она мучает меня уже несколько месяцев, а я об этом и не подозревал. Мне стало любопытно: чем я еще болен? Я перешел к пляске святого Витта [4] и выяснил, как и следовало ожидать, что ею я тоже страдаю; тут я заинтересовался этим медицинским феноменом и решил разобраться в нем досконально. Я начал Прямо по алфавиту. Прочитал об анемии [5] — и убедился, что она у меня есть и что обострение должно наступить недели через две.

Брайтовой болезнью [6] , как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и, будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной. Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка [7].

Вначале я даже обиделся: в этом было что-то оскорбительное. С чего это вдруг у меня нет родильной горячки? С чего это вдруг я ею обойден? Однако спустя несколько минут моя ненасытность была побеждена более достойными чувствами. Я стал утешать себя, что у меня есть все другие болезни, какие только знает медицина, устыдился своего эгоизма и решил обойтись без родильной горячки.

Зато тифозная горячка совсем меня скрутила, и я этим удовлетворился, тем более что ящуром я страдал, очевидно, с детства. Ящуром [8] книга заканчивалась, и я решил, что больше мне уж ничто не угрожает. Я задумался. Я думал о том, какой интересный клинический случай я представляю собою, каким кладом я был бы для медицинского факультета.

Студентам незачем было бы практиковаться в клиниках и участвовать во врачебных обходах, если бы у них были. Я сам — целая клиника. Им нужно только совершить обход вокруг меня я сразу же отправляться за дипломами. Тут мне стало любопытно, сколько я еще протяну. Я решил устроить себе врачебный осмотр. Я пощупал свой пульс.

Сначала никакого пульса не было. Вдруг он появился.

Трое в одной лодке, не считая собаки - Джером К. Джером (аудиокнига)

Я вынул часы и стал считать. Вышло сто сорок семь ударов в минуту. Я стал искать у себя сердце. Я его не нашел. Оно перестало биться. Поразмыслив, я пришел к заключению, что оно все-таки находится на своем месте и, видимо, бьется, только мне его не отыскать. Я постукал себя спереди, начиная от того места, которое я называю талией, до шеи, потом прошелся по обоим бокам с заходом на спину.

Я не нашел ничего особенного. Я попробовал осмотреть свой язык. Я высунул язык как можно дальше и стал разглядывать его одним глазом, зажмурив другой. Мне удалось увидеть только самый кончик, и я преуспел лишь в одном: утвердился в мысли, что у меня скарлатина. Я вступил в этот читальный зал счастливым, здоровым человеком. Я выполз оттуда жалкой развалиной. Я пошел к своему врачу. Он мой старый приятель; когда мне почудится, что я нездоров, он щупает у меня пульс, смотрит на мой язык, разговаривает со мной о погоде — и все это бесплатно; я подумал, что теперь моя очередь оказать ему услугу.

Вот он ее и получит. В моем лице он получит такую практику, какой ему не получить от тысячи семисот каких-нибудь заурядных пациентов, у которых не наберется и двух болезней на брата. Итак, я пошел прямо к нему, и он спросил:. Жизнь коротка, и ты можешь отойти в иной мир, прежде чем я окончу свою повесть. Лучше я расскажу тебе, чем я не заболел: у меня нет родильной горячки.

Я не смогу тебе объяснить, почему у меня нет родильной горячки, но это факт. Все остальное у меня есть. Тогда он задрал рубашку на моей груди, осмотрел меня, затем крепко стиснул мне запястье, и вдруг, без всякого предупреждения, двинул меня в грудь, — по-моему, это просто свинство, — и вдобавок боднул в живот.

Потом он сел, написал что-то на бумажке, сложил ее и отдал мне, и я ушел, спрятав в карман полученный рецепт. Я не заглянул в него. Я направился в ближайшую аптеку и подал его аптекарю. Тот прочитал его и вернул мне. Будь я сочетанием продуктовой лавки с семейным пансионом, я мог бы вам помочь. Но я только аптекарь.

И брось забивать себе голову вещами, в которых ничего не смыслишь. Я последовал этим предписаниям, что привело к счастливому во всяком случае, для меня исходу: моя жизнь была спасена, и я до сих пор жив. Но вернемся к вышеупомянутой рекламе пилюль. В данном случае у меня были все признаки болезни печени в этом нельзя было ошибиться , включая главный симптом: «апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду».

Справки по телефону: Билеты можно приобрести в кассах города, а также онлайн на сайте iticket. Тимур Рзаев.

Статья "В Баку впервые пройдут грандиозные гастроли известного российского театра". Пикули feat. Vasilla - Юные смешные голоса ногу свело ремикс, audio. Роскомнадзор Гэнг - Пикули. Эпизод о калмыцких верблюдах, воевавших в Красной армии против немецких захватчиков.

Лекция «Животные на войне» писателя Виктора Кокосова для курсантов Михайловской военной артиллерийской академии в Библиотеке Дома офицеров Западного военного округа, ул. Кирочная, д. Победа в Великой Отечественной войне — одно из главных событий в истории нашей страны. За Победу сражались миллионы солдат на фронте, мирных граждан в тылу и Четвероногие и крылатые бойцы наравне с людьми участвовали в опаснейших военных операциях, доставляли важные грузы, работали минёрами и разведчиками, связистами и санитарами.

Писатель Виктор Кокосов собрал истории о собаках, кошках, лошадях, ослах, лосях, голубях, верблюдах и даже одном козле. В книге «Животные на войне» читатели узнают, насколько важным и ценным был вклад животных в нашу Победу.

Содержание книги:. Почему Европа в долгу у Джульбарса — 6. Спаситель Павловского дворца — Отважные птицы — Нужнее кошки — зверя нет! Ишаки особого назначения — Верблюды в Берлине — Лошадь помогла победить — Козёл парадного расчёта — Айболиты в погонах — Памятные места, посвящённые животным на войне и служившим с ними людям — Просто о жизни и воспитании.

Как не стареть раньше времени, как проверить человека «на вшивость», и как нажить врагов: советы Валентина Пикуля. В современном обществе найти кого-то похожего на Валентина Саввича Пикуля, который бесстрашно высказывал бы своё мнение по всем вопросам, кажется практически невозможным.

Современное общество часто не поощряет инакомыслия, предпочитая стандартные и однообразные взгляды. Валентин Саввич Пикуль, выдающийся советский писатель исторических романов, был не только мастером рассказа и глубоким мыслителем, но и олицетворял редкую породу людей, не боящихся высказывать собственное мнение, независимо от настроений населения или политического давления Голубь Райс и Компания.

Голуби Пикуль и Рося выясняют отношения, а собака Марта пытается их успокоить. Веб Рассказ. Ответы к играм. Ответы на кроссворд АиФ номер 3 за год. DI magazine. Новосибирск — Москва: премьера международного ресторана «Жерарня» в ресторанах СибирьСибирь.

Хлеб на красном вине, тунец из кулинарной книги Жерара Депардье, ветчина по-бургундски, сливочный биск из сибирских раков, тимбаль из фермерской утки — 13 марта Денис Иванов и Павел Коледин презентуют в Москве новый новосибирский ресторан «Жерарня». Нарядная, гостеприимная и шумная «Жерарня» Дениса Иванова и Жерара Депардье вот-вот распахнет свои двери в Новосибирске. А пока — приоткрывает завесу тайны в Москве!

Джером К. Джером. Трое в одной лодке, если не говорить о собаке. Радиопостановка (1945)

На welcome предложат хлеб на красном вине и сервель де каню. Тесто для хлеба с добавлением грецких орехов и изюма заводится на бургундском пино нуар и сутки ферментируется перед выпечкой.

Затем — тунца из книги рецептов Жерара Депардье — с узбекскими томатами, приправленными винной солью и базиликом. Террин де кампань из крольчатины и ветчина по-бургундски с пикулями познакомит гостей с двумя позициями из раздела «шаркутери», в который входят блюда из мяса, которое вялят, солят и ферментируют. Сливочный суп биск из сибирских раков с добавлением кореньев и вина по классическому рецепту станет воплощением соединения французской и сибирской гастрономии.

На горячее приготовят тимбаль из утки французской породы, которую выращивают в деревне Улыбино под Новосибирском. В лице молочного поросенка на ужине презентуют и раздел «галльской еды», где будут представлены большие порции на компанию. Десертом станет Наполеон с добавлением карамельных яблок. Попробовать, чтобы понять: «Жерарня» — ресторан, ради которого стоит приехать в Новосибирск! Сбор гостей 13 марта в Билеты: htdidelivery. Премьерный сет Павла Коледина:. Хлеб на красном вине, сервель де каню.

Тунец и узбекские томаты, приправленные винной солью и базиликом. Террин де кампань из крольчатины и ветчина по-бургундски с пикулями. Сливочный биск из сибирских раков. Тимбаль из фермерской утки. Молочный поросенок. Яблочный Наполеон.

Стоимость сета — 7 р. Палиндромы Пикуля. История о безоговорочной верности, условной взаимовыручке и робкой надежде. Терять людей всегда очень больно. Это даже не с чем сравнить.