Наталья синдеева национальность, в душе дождь глазах улыбка
Соловьев неоднократно становился участником скандалов: то обменивался колкостями с Иваном Ургантом, то осуждал Ксению Собчак, то открыто оскорблял Аллу Пугачеву. Обязанность заниматься с ним русским языком возлагается обычно на школьного словесника — и так едва ли не самого загруженного учителя. Thank you, for helping us keep this platform clean. Стала часто сниться бывшая жена Сновидениями, переживаемыми в них эмоциями наш организм регулирует наше психофизиологическое состояние.
Три вокзала». Антон Эльдаров в сериале «Склифосовский». Антон Эльдаров в сериале «Смерть в объективе». Кино, театр, музыка и озвучка в жизни актера Антона Эльдарова. Свадьба Антона Эльдарова и Марины Дьяковой. Антон Эльдаров в сериале «Акушер». Узнай Всё Санкт-Петербург, 2-я Красноармейская ул.
Подпишитесь на нас! Ксения Минаева есть ли пара 4. Мэй Уэст черты характера 3.
Вэл Килмер рост 3. Про остальное — гуглите. При этом не забывайте, что для украинской власти сейчас куда важнее отбить внешнюю агрессию некогда братской страны. Почему российским журналистам запрещают въезд на Украину?
Потому что они предпочитают тусоваться возле жилых кварталов оккупированного Донецка, «абсолютно случайно» снимая постановочный взрыв возле жилых домов. В освобожденные Славянск, Мариуполь, Краматорск никто не едет — картинка неудобная. Спокойная, мирная жизнь, с работающими госучреждениями, кафе и ресторанами — это не укладывается в парадигму повсеместного распятия трехлетних мальчиков нацгвардией. В какую страну США принесли улучшения?
При чем тут США? Почему чуть что — сразу США? Понятно, что России США ничего хорошего не принесли, ведь это именно американцы бомбят российские дороги, ссут в подъездах, завозят коррумпированных чиновников, именно США издают в Госдуме всякие дурацкие запреты, и так далее.
Но во всех остальных странах далеко не во всем виновато США. Так может это было нужно им, а не вам? А вы что, серьезно верите, что мы читаем СМИ олигархов? А про США — см.
Почему украинские националисты работают на евреев? Во-первых, никто ни на кого не работает. Лично у меня есть друзья-евреи, но я на них не работаю. Во-вторых, национальность — это последнее что меня интересует в человеке. У меня почти половина друзей — русские, которые переехали в Украину.
У меня даже жена была из Москвы. Потому когда говорят о национальностях — мне реально смешно. В Украине о национальностях не думает вообще никто и никогда. Разве что господа Тягныбок и Фарион. И то, думают они совсем не то, что вам говорят по ТВ как они думают. Янукович не был отстранен от власти конституционным способом. Вы в курсе? Он оставил свое рабочее место и перестал на нем появляться. Да, в его работе были определенные проблемы, но у кого их нет? Вот представь, что конкретно у тебя на работе возникла проблема, ты не смог ее решить и от страха сбежал, оставив рабочее место.
Что делать твоему работодателю в таком случае? Только одно — найти другого работника на твое место. И народ Украины, как работодатель, нашел. Вопросы есть? Если есть, то повторите еще раз: «Януковича никто не выгонял, он сам сбежал, оставив Украину без президента.
Украине ничего не оставалось, как нанять нового работника на вакантное место». Почему те, кто сейчас у власти не урезают себе зарплаты на нужды армии ведь они же патриоты , а вместо этого снимают деньги с бюджетников? Чтобы знать хоть что-то, об окружающем мире, надо иногда высовывать голову из российских СМИ. Как раз две недели назад Арсений Петрович, наш любимый премьер, урезал ЗП депутатов и членов кабмина втрое. А что и на сколько урезал президент Порошенко — гуглите.
Вы удивитесь. Почему сынки олигархов ещё не воюют на Донбассе? По той же причине, по которой дочери Путина в загнивающей гейропе, дочь Лаврова вообще в США, дети Абрамовича не посещают московские элитные гимназии, а побираются по частным лондонским школам.
Американские компании Шелл и Шеврон уже выкупили себе часть украинской территории для добычи сланцевого газа. Как вам это нравится? Во-первых, добыча сланцевого газа положит конец нашей зависимости от постоянно шантажирующего Газпрома. Во-вторых, контракт с ними на разработку сланцевых месторождений подписал Янукович еще в Нацбанк Украины принадлежит США и вся страна обязана зависеть от доллара.
Уточните, от кого именно? Экономическая подкованность просто зашкаливает. Я вам страшную тайну открою — Россия тоже зависит от доллара. Ну а про принадлежность Нацбанка США — это мало-мальски образованному человеку даже обсуждать стыдно.
Если кто-то вам скажет, что Земля плоская и лежит на трех черепахах — вы же не станете с ним это обсуждать, верно? Яценюк до сих пор не вернул золото скифов Украине.
Ну и пусть забирает, вам жалко что ли? А, это то, что он вывез рейсовым самолетом? Если вы верите в это, то разговаривать дальше не имеет смысла. Идите читайте про распятого мальчика. Почему Порошенко не продал свой бизнес, как и обещал, а вместо этого купил ещё один завод? Бизнес он обещал продать в течении года — слишком крупная корпорация, это вам не Евросеть отжать. Насчет еще одного завода — об этом в курсе только россияне, почему-то.
Почему нет объективного расследования убийств на майдане, в Одессе, Мариуполе и тд? Они есть. Просто вам выводы не нравятся. Украина все 23 года уничтожала свои вооруженные силы, так как никогда даже подумать не могла что на нее нападет Россия. Россия же, в свою очередь, наращивала военную мощь. В итоге к войне обе страны подошли в несравнимо разном состоянии. Кроме того, население Украины в три раза меньше населения России.
Поэтому Украине приходится проводить мобилизацию, а России — нет, так как количество кадровых военных и спецслужб — более чем достаточно и так. Почему Россия лечит украинских военных и отправляет их домой, ведь они же для них враги? Потому что как только вы захватите военнопленных, то признаете перед всем миром, что осуществляете военную агрессию против суверенной страны. Кстати, мы ваших наемников тоже лечим.
Недавно одного сшили по кусочкам в днепровской больнице, тот пришел в себя и поступил как настоящий российский хам — пообещал взорвать госпиталь.
Почему у жителей Донбасса не может быть собственного мнения? Или демократия доступна только для избранных? Собственное мнение может иметь любой гражданин. Если я ненавижу Украину — я уезжаю. Если я ненавижу США — я уезжаю.
Если я ненавижу Европу — я уезжаю. Но если я беру оружие и иду захватывать органы государственной власти — я преступник. В любой стране. Если они «ватники» и «колорады», то почему им нельзя от вас отделиться и жить по своим правилам?
А Кенигсбергу чего в Германию нельзя? А Курилам в Японию? А федерализацию Сибири чего запрещаете? Проведите референдум! Почему жители западной Украины, которых присоединили только в году а до этого они не имели никакой государственности считают себя титульной нацией? Потому что они, как и жители восточной Украины являются украинцами. Прикиньте, какая оказия — в стране Украина титульная нация украинцы. Просто расцвет махрового фашизма какой-то. Почему те, кто ещё год назад были аполитичны и считали, что живут в отсталой стране вдруг стали патриотами?
Если бы у нас работало сто сахарных заводов и принадлежали они разным людям, то договориться повысить цену было бы невозможно. Все равно бы нашлись те, кто бы продавал с небольшой прибылью и с небольшим наваром, а не с наценкой в сто-двести процентов. Ни в одной европейской стране нет концентрации продовольствия в одной компании. Например, в Польше 2 миллиона фермеров, тысяч — в маленьких Нидерландах. Все продовольствие, вся еда формируется тысячами других людей.
То есть миллионы людей включены в экономический оборот. Только это страхует от резкого повышения, да и вообще любого повышения цен. В России правительство принимает или не принимает постановления, а цена все равно растет. Поэтому я мало верю в действенность интервенций, но я поддерживаю такую инициативу. Актриса и режиссер будут снимать на борту МКС фильм «Вызов», одним из продюсеров которого является сам Рогозин. Помимо Маска, Дмитрий Олегович собрался пригласить «космических бизнесменов» и визионеров Джеффа Безоса и Ричарда Брэнсона, самостоятельно, без помощи государства, построивших суборбитальные космические корабли для туризма.
Илон Маск строит Starship на сто мест, пишет про освоение Марса. Безос выпустил книгу про будущие города в космосе. Может быть, в компании равных себе по духу глава «Роскосмоса» за чашечкой кофе хочет обсудить космическое будущее человечества? Поедут ли иностранцы на PR-акцию проекта «Вызов», неясно. Догадываются ли они, что дата и место старта практически совпадают с датой запуска первого спутника в истории человечества и это явно рекламный ход? Весьма вероятно. Они ведь и сами гроссмейстеры маркетинга и глобального пиара, а двое из них вообще самые богатые люди планеты.
Похоже, что и Дмитрий Олегович не очень верит, что все три богатейших и талантливейших человека планеты съедутся к нему на Байконур. Ведь сам пуск стандартный, таких уже три десятилетия делается до шести в год. Был первый спутник, первый человек, первый выход в открытый космос, первый аппарат на Луну, Марс, Венеру. Теперь все подобные события происходят за рубежом. А Рогозин впервые снимает фильм.
Корпус нашего сегмента уже сейчас имеет немало микротрещин, которые в ближайшее время начнут расширяться. При таких обстоятельствах, видимо, чтобы дополнительно мотивировать Илона Маска, глава «Роскосмоса» спустя четыре дня после приглашения заявил, что Starship тот создает по заданию Пентагона.
Чтобы перебросить с одного континента на другой специально обученных людей, такие технологии будут хороши. Но это вовсе не для того, чтобы открыть человечеству возможность летать через океан за считаные минуты», — сообщил он в gazeta. Надо сказать, что Дмитрий Рогозин приложил большие усилия для зачистки информационного поля. Не осталось действующих в отрасли независимых экспертов, которые могут не то чтобы оспорить его, но безнаказанно сказать, что король голый. А ведь с такими рассуждениями глава всей ракетно-космической отрасли держит за идиотов не только Шойгу с Герасимовым, а вообще всех военных.
Любой китайский, американский и российский лейтенант должен тут же указать ему на очевидные вещи. Спецназ надо перебрасывать в место будущей операции быстро и тайно.
И вылет должен быть готов мгновенно, по первой необходимости. Это главное условие, иначе люди просто погибнут ни за грош. Starship будет построен через годы и очень нескоро вообще будет пригоден к перевозке людей. Но он всегда до самого конца проекта будет садиться на подготовленную площадку. Их построят единицы, а расположение будет известно всему миру. Если мы едем в аэропорт один час, потом летим в Санкт-Петербург 40 минут, ждем багаж и добираемся из аэропорта, то удобнее сесть на «Сапсан».
И это будет быстрее. Подобная же логика определяет все расчеты военных. Если спецназ полетит на Starship, то он сначала будет ждать хорошей погоды.
Придется ждать подготовку ракеты службами космодрома. После полета он сядет на другом космодроме и вылезет из корабля под прицелом вражеских неядерных средств дальнего действия — ведь весь мир наблюдал этот героический старт. Далее десантники сядут в обычный самолет или вертолет и улетят к месту выброски.
А если действовать тысячи раз проверенным способом, группа просто полетит на другой континент обычным военным транспортом и выбросится с парашютами. Добавим, что создатель оценил стоимость топлива и предстартового обслуживания Starship без стоимости самого корабля в 2,1 млн долларов. В межконтинентальном варианте добавятся и другие расходы. То есть за такие деньги спецназ и полетит под видеокамеры журналистов. Подобные безграмотные заявления недопустимы не только в речах главы отрасли.
Обычный редактор любого научно-популярного СМИ обязан статью с идеей межконтинентального десанта на Starship выбросить как смехотворную. Зачем же надо было до такого доходить? У Гоголя есть буйный персонаж, который чем ближе начинал общаться с человеком, тем хуже старался ему сделать. Он сочинял небылицы, хвалил собеседника и немедленно называл его «совершенным подлецом».
Правда, Ноздрев не был политиком. Но именно наши политики регулярно доказывают, что эпоха Гоголя и Салтыкова- Щедрина продолжается. С одной стороны, проблема действительно существует, и браться за ее системное решение нужно давнымдавно. С другой стороны, при общей тяге к простым решениям это может привести к внедрению «процентной нормы» для детей мигрантов. Есть ли иной выход? Конечно, если в классе для большей части учеников язык обучения неродной — они и хуже учатся, и хуже адаптируются в школе и в социуме.
При этом в школах Московской области, например, есть классы, едва ли не полностью укомплектованные детьми, для которых русский неродной. Обычно принято говорить о них — «дети, плохо или «слабо» знающие русский язык». Но «плохо» — это совершенно ненужное оценочное суждение. Специалисты предпочитают термин «инофоны». В московской школе, например, могут учиться дети из семей самого разного гражданства, достатка, образовательного и культурного уровня: от беженцев из Афганистана до британских экспатов, от российских граждан из Чечни или Дагестана до сотрудников северокорейского посольства.
Общее у них то, что язык обучения для них неродной — и что наша система образования не очень знает, что с ними делать. История Нельзя сказать, чтобы об этой проблеме узнали только сейчас. Первые попытки справиться с ней предпринимались еще в девяностых, когда стало ясно, что трудовых мигрантов, в особенности из стран СНГ, в России становится все больше, а их детей в соответствии с принятым в году Законом об образовании школы нашей страны обязаны принимать.
Еще в году московский департамент образования разработал Концепцию содержания образования московских школ с этнокультурным компонентом. Обычно их появление инициировали диаспоры: сначала обращались в правительство Москвы с просьбой об открытии воскресного культурно-образовательного центра на базе какой-то школы; потом, если учеников было достаточно, в школе открывали специальные классы с этническим компонентом, а потом и вся школа могла стать таковой.
В этих школах преподавание велось на русском языке, но дети могли заниматься и своим родным языком, а те, у которых родной язык русский, — выучить армянский, азербайджанский, грузинский, литовский или татарский языки.
В году в Москве было четыре школы с этнокультурным компонентом, а к году их число выросло до Правда, значительная часть таких школ в Москве — школы с русским этнокультурным компонентом с изучением русского фольклора, праздников, истории, с хором и проч.
По данным «Мела», сейчас их не десятки, а единицы мы запросили данные о нынешнем их количестве у департамента образования Москвы, но не получили точного ответа. Причина в том, что с началом объединения московских школ в крупные комплексы концепция школ с этнокультурным компонентом уступила место идее принудительной инклюзии. Идея эта состоит в том, чтобы поместить всех детей в одинаковую среду огромного образовательного заведения — и уже там обеспечить детям с особыми образовательными потребностями а русский как иностранный — это тоже таковая потребность необходимые условия обучения.
С го да в некоторых школах Москвы по инициативе департамента образования создавали «Школы русского языка», где дети-инофоны получали необходимую языковую подготовку; к году они работали в семи школах и получали особое финансирование. Но прошедшая в Москве реорганизация и объединение школ в большие комплексы повлияла на них не лучшим образом.
Вместо целевого финансирования конкретных программ появились нормы подушевого финансирования, а они, хотя и дают школе дополнительные деньги за каждого ученика-иностранца, но на какие цели школа их потратит — зависит от администрации. Специальные программы для инофонов и обученные работе с ними учителя к этим деньгам автоматически не прилагаются.
Так что сейчас ни в Москве, ни в других регионах страны реально работающей системы помощи детяминофонам в системе образования нет — она остается уделом отдельных энтузиастов. Департамент образования Москвы на наш запрос об этом ответил так: «Проект «Школы русского языка» действовал с года и был организован как годичные структурные подразделения общеобразовательных организаций, которые реализуют программы интенсивного обучения детей мигрантов государственному русскому языку, их социально-психологической и культурно-языковой адаптации.
В настоящее время проект не функционирует». В последнее время некоторые регионы в первую очередь Калужская область начинают создавать собственные программы, и Министерство образования даже присматривается к их опыту, но до решения проблемы на федеральном уровне еще далеко. На подступах к школе Сейчас родители-мигранты, приводя детей в школу, сталкиваются с множеством проблем. Конечно, Закон об образовании пп. Как правило, школы принимают заявления о зачислении детей, имеющих регистрацию в случае мигрантов — поставленных на миграционный учет , на закрепленной за школой территории, с 1 февраля до 1 июня.
С 1 июня по 5 сентября школа может принимать детей с других территорий, если в ней есть свободные места. Именно отсутствие свободных мест — та самая причина, по которой детям мигрантов обычно отказывают зачастую в нескольких Проект «Одинаково разные» Ирина Белоусова школах подряд. В таких случаях местные образовательные власти должны найти ребенку место для учебы.
В большинстве регионов страны заявление о приеме детей можно подать прямо в школу, но в Москве, Московской области и Петербурге это можно сделать только через портал госуслуг.
Мало того что не у каждого мигранта есть доступ к интернету и смартфон — но для определения ребенка в школу порталы в нарушение Закона об образовании требуют регистрации по месту жительства. Иногда мигрантам удается дойти до суда и даже выиграть дело. Но до суда, однако, доходят единицы. Ведь для многих оказываются непосильными даже первые шаги: миграционный учет, доступ к интернету, поиск школы, готовой принять ребенка.
Некоторые семьи и не стремятся учить детей: зачем, если ребенок может помогать дома с младшими или на работе. В своем запросе «Новая газета» спросила департамент образования, «как именно следует поступать тем родителям-мигрантам, которые хотят записать детей в школу, но не имеют московской регистрации и, соответственно, не могут это сделать через портал госуслуг и портал mos.
Пресс-служба департамента ответила так: «Что касается приема детей в московские образовательные организации, то он осуществляется на основании электронного заявления, которое родители заполняют на официальном сайте мэра и правительства Москвы.
Также им необходимо предоставить в школу перечень документов, которые подтверждают сведения в электронном заявлении: — документ, удостоверяющий личность родителя законного представителя ; — свидетельство о рождении ребенка; — документ, подтверждающий регистрацию ребенка на территории города Москвы по месту жительства или по месту пребывания.
При возникновении дополнительных вопросов родители всегда могут обратиться в Центр информирования населения о предоставлении образовательных услуг департамента образования и науки города Москвы. Помимо консультирования центр оказывает содействие в регистрации электронных заявлений о приеме в образовательную организацию в отношении детей, в том числе иностранных граждан, родители которых не имеют возможности зарегистрировать электронные заявления эл.
Когда местные уезжают Школы, особенно в районах, где живет много мигрантов, не очень хотят принимать их детей не только потому, что не умеют их учить.
Скорее потому, что опасаются вместе с детьми получить множество проблем — от этнических конфликтов в классе до общего снижения успеваемости в школе. Такого у нас пока нет, и допускать этого нельзя. А случиться такое может, и именно из-за школ. Ведь школа формирует сообщество вокруг себя, особенно в маленьких населенных пунктах. В Калужской области есть поселки, откуда уезжают местные жители: туда на протяжении десяти лет приезжают на работу мигранты, их дети идут в школы, наконец, процент мигрантов в школе достигает, скажем, тридцати.
Екатерина Алимова «Дети Петербурга» В результате у всей школы низкие образовательные результаты, и это становится дополнительным основанием для переезда местных жителей». Анастасия Кузина, координатор программ «Младшая школа» и «Подготовка к школе», и Ольга Павлова, координатор программы «Профильные предметы» работающего в Москве Интеграционного центра для детей беженцев и мигрантов «Такие же дети», делятся похожими наблюдениями: «Статистики у нас нет, но мы видим, что в Московской области внезапно возникают районы — например, Красногорский район на северо-западе, район рынка «Садовод» на юго-востоке, которые в основном заселены мигрантами.
Они селятся рядом с рабочими местами или переезжают из Москвы в Подмосковье, где более дешевое жилье. В некоторых районах Подмосковья учителя и директора говорят, что в набранных первых классах половина детей не говорит по-русски. На местных форумах родители обсуждают, что пора забирать своих детей». Владимир Путин на заседании Совета по межнациональным отношениям как раз требовал не допустить в российских школах ситуации, которая существует в других странах: «В некоторых европейских странах, да и в Штатах тоже, повторяю, когда уровень детей мигрантов в школе достигает определенного процента, местные жители своих детей из этих школ забирают.
Сейчас не буду останавливаться на причинах, я думаю, что каждому взрослому человеку они понятны. И там образуются школы, которые чуть ли не на процентов — не чуть ли, а фактически на процентов укомплектованы только детьми мигрантов, и это большая проблема. Нам нужно иметь в виду эту практику и ни в коем случае не допустить в России развития событий подобного рода».
Самым простым способом тут кажется контроль за процентным соотношением детей-инофонов в школе. Но где же тогда учиться детям, которые не укладываются в процентную норму?
Ольга Павлова уверена: «Проблема, безусловно, есть, но ее нельзя решать недопуском детей в школы. В значительной степени это проблема миграционных властей. И в школах, где сталкиваются с такой проблемой, ее можно и нужно решать. Когда люди ездят учиться за границу, они часто видят, что перед вузом или школой — адаптационный год языковых курсов. Это же можно организовывать и у нас на базе школ.
Ведь в школах же есть дополнительные занятия для дошкольников, которые собираются в первый класс, — можно сделать такие же занятия для тех инофонов, которые собираются поступать в школу.
Их не обязательно группировать по возрасту, можно группировать по уровню знания русского языка». В школе Даже если семья хочет учить ребенка и школа готова его принять, это вовсе не значит, что на этом его проблемы кончаются. Екатерина Алимова: «В школу ребенка не могут не принять, если там есть свободные места, но могут предложить тринадцатилетнему подростку пойти в первый класс, потому что у него нулевое знание языка. Подросток отказывается сидеть в классе с малышами.
Формально школа не нарушает закон, но создает условия, при которых ребенок не может пойти в школу». Чем старше ребенок, тем меньше вероятность, что этот подход сработает. При этом, как правило, в школах нет специально подготовленных учителей русского языка как иностранного.
На уроках ребенок ничего не понимает, скучает, начинаются проблемы с поведением. Обязанность заниматься с ним русским языком возлагается обычно на школьного словесника — и так едва ли не самого загруженного учителя.
У словесника нет ни программ, ни пособий, ни методик — а главное, ни умения, ни желания заниматься навязанной ему работой, которая к тому же не всегда оплачивается. Наконец, в классах начинаются конфликты — обычные в детской среде, но быстро перерастающие в межэтнические, если в классе сидят за соседними партами дети разных народов.
Масла в огонь подливают родители и даже учителя: у взрослых практически всегда есть «ценное мнение» о других этносах и религиях, и они часто готовы поделиться им с детьми.
Уровень ксенофобии в обществе высокий, и на детях в классе это тоже сказывается. Но родители заступаются за них редко: они чувствуют, что раз их ребенка вообще взяли в школу, то они не вправе роптать. Ольга Павлова замечает: «Важно понимать специфику таких семей: они находятся за чертой бедности, им часто нужна серьезная поддержка.
Этот сегмент родителей чувствует себя особенно уязвимо. Они считают, что если их ребенка бьют в школе — они не могут выражать недовольство. Они не контактируют с учителем, потому что не говорят порусски.
У них может быть суточная работа, и чтобы поговорить с учителем, свободное время родителя должно совпасть со временем учителя, он должен взять с собой переводчика. А в школы не пускают посторонних людей, и если у него нет сертификата переводчика, его могут не пустить. То есть, чтобы просто состоялся диалог родителя с учителем, нужны дополнительные серьезные усилия». В общем, даже если ребенок-инофон попал в школу — рано или поздно школа или семья говорит «мы больше так не можем» — и ребенок вынужден перейти на семейное обучение или просто бросает учебу.
Международная практика Россия — не первая страна в мире, которая сталкивается с проблемой «как учить детей мигрантов». Во многих странах существуют конкретные схемы, позволяющие адаптировать детей к школе и обществу. Схемы эти довольно простые: ребенок отправляется либо в адаптационный класс год языковой и культурной подготовки до школы , либо сразу в обычный класс, соответствующий возрасту или на год ниже, но одновременно интенсивно занимается языком обучения.
Матери русскоязычных детей, живущих в других странах, рассказывают, как это работает. Жительница Хельсинки Карина Терехова: «У нас любая школа проводит стандартные языковые тесты для ребенка. С родителями контактирует районный отдел образования и обсуждает варианты погружения ребенка в языковую среду.
Они разные для разного возраста. Младших детей обычно сажают в отдельный класс, где преподают только финский как иностранный: четыре часа финского в день. Такие классы есть не во всех школах. На неосновные уроки рисование, физкультура, труд, экскурсии дети присоединяются к обычным классам.
По мере освоения финского языка дети покидают класс адаптации — обычно это занимает от полугода до года. Детей регулярно тестируют. Когда ребенок уже может сам ориентироваться в классе и прочесть задания в учебнике — его переводят в обычный класс, и дальше он справляется сам.
Родителей приглашают в районный отдел образования — и там они вместе решают, в какой класс обычной школы ребенок пойдет. Чаще всего это происходит с потерей года, но я знаю русских детей, которые этот год не теряли. Обучение финской культуре происходит одновременно с освоением языка: если по четыре часа в день тусоваться с финской учительницей и ее помощницей, выходить на перемены и в столовую, ездить на экскурсии — то как раз все и узнаешь.
Со слов русских детей я знаю, что они в самом начале даже в туалет ходят вместе с учителем: им показывают, как тут что устроено и как называется. Детей разбрасывают по разным адаптационным классам — вряд ли в классе будут одни русские дети: обычно это русские, эстонцы, сомалийцы, курды, афганцы — все вместе. В любой финской школе начальные классы не сидят в кабинете на перемене, их всех выгоняют во двор, и они учатся финскому в организованных играх.
А дежурные учителя смотрят, чтобы не было бесчинств. Так — до шестого класса, с седьмого они «уже большие», их оставляют в покое. В школе по пятницам показывают кино: в классе смотрят его с комментариями, по окончании — дискуссия. В адаптационных классах показывают фильмы с субтитрами, это тоже помогает погружению в языковую среду». Ко времени переезда ее старшей дочери было девять лет, и она закончила в Москве второй класс.
Учеба с третьего класса в немецкой школе была построена так: на всех уроках дочь присутствовала сразу, это было активное и даже шоковое погружение. Плюс к тому один-два раза в неделю в той же школе она ходила на занятия немецким как иностранным с другими детьми мигрантов с 3-го по 5-й класс. В третьем классе она была освобождена от зачетов по немецкому. Но я знаю, что у других бывает и иначе: ребенка записывают в младший класс или в специальный интеграционный класс, если он есть в конкретной школе».
Ксения Шуляева из Израиля делится местным опытом: «Детей начальной школы, которые не знают иврита, помещают в обычные классы и делают для них вместо физкультуры, рисования, чего-то еще не важного — занятия ивритом. Это оплачивается государством, но, чтобы выделили учителя, в школе должно быть четыре ребенка, которые в этом нуждаются.
В классе обычно есть русскоязычные дети, которые могут помогать с уроками. В школу приходят волонтеры, часть родителей нанимает частных учителей, и в большинстве случаев этого оказывается достаточно. С подростками сложнее: там уже есть дифференциальное обучение, и детей, которые не знают языка, помещают в самые слабые классы с двоечниками и зачастую хулиганами и самой слабой программой.
Им дают какие-то часы иврита, но это тоже зависит от того, сколько таких детей в школе: их не может быть меньше четырех. Кроме того, в Израиле есть программа репатриации детей отдельно от родителей — Наале от 15 лет , а это интернаты. Там есть и русскоязычные дети, и учителя. Новоприбывших детей старше 15 лет стараются устраивать туда. Дети там неплохо учатся, математика у них на русском, русскоязычные вожатые помогают с уроками — но знаю детей из таких классов, которые так и не выучили иврит за ненадобностью.
Впрочем, даже они закончили языковой курс в армии». Региональные программы В России дети обычно получают помощь, если есть конкретные энтузиасты, которые хотят с ними работать: учителя, директора школ, региональные администрации. Некоммерческие организации берут на себя подготовку детей к школе, обучение их русскому языку, подтягивают по предметам, оказывают родителям юридическую помощь.
Например, Комитет «Гражданское содействие» российские власти признали его иностранным агентом учит детей беженцев и мигрантов усилиями волонтеров и оказывает юридические консультации. Школа «Ковчег- XXI» в подмосковном Красногорске ведет программу «Перелетные дети»: учит русскому языку и помогает с разными школьными предметами, возит детей на экскурсии, устраивает летние занятия, ведет курсы для подростков, в том числе совсем не посещающих школу, и взрослых.
Но усилий небольших НКО, которые теперь пачками признают иноагентами, и некоторых школ не хватает на всю большую страну. Нужна системная помощь в федеральном масштабе. Самая впечатляющая на сегодняшний день программа работает в Калужской области. Ее проводит проект «Одинаково разные». Его руководитель Ирина Белоусова рассказывает: «Началось все с того, что в Калужскую область пришли учителя по программе «Учитель для России». Мы оказались в школе в городе Белоусово, это одна из школ области, где самое большое количество мигрантов.
Два года, пока мы работали, пробовали разные подходы. В первый год делали школу выходного дня: занимались с детьми по субботам. Даже тогда нас уже поддержал министр образования Калужской области Александр Сергеевич Аникеев: проявлял к нам интерес, выделял автобус для экскурсий, хотя у нас было всего 50 детей. А в школе нас не поддерживали — говорили, что надо учить местных: зачем вы, молодые учителя, тратите время на приезжих?
Начались занятия. Нашли спонсоров — из числа тех, кто или сам имеет иммиграционный опыт, или относится к проживающим в Калужской области диаспорам. Свели доноров с министерством образования области, и так появился тройственный союз.
Вскоре программа работы с детьмиинофонами вошла в стратегию развития региона. И если в прошлом году «Одинаково разные» работали с десятью пробными школами, то в нынешнем — с двадцатью, обучили уже учителей. В качестве преподавателей русского как иностранного мы предпочитаем брать либо учителей английского языка, либо начальной школы. Они лучше понимают, какие решения нужны, и быстро перестраиваются — в отличие от русистов, которые привыкли работать с носителями языка и пытаются объяснять все через известную носителю структуру языка: «подлежащее, сказуемое».
Мы отправляем учителей на курс повышения квалификации, который проводим на базе Института развития образования.
Учителя обучаются 72 часа, параллельно начинают вести занятия по русскому как иностранному для детей и по социальной адаптации — для родителей. В начале, середине и конце года мы проводим диагностику и понимаем, каков прирост по уровню владения языком.
Мы покупаем в школы учебники, книги для чтения и настольные игры. А самым активным школам выплачиваем гранты, ведь обычно учителя получают за свои занятия с инофонами зарплату только как за дополнительное образование». В этом году «Одинаково разные» включились в работу со школами Новосибирской области и начали обсуждение возможной федеральной программы с Министерством просвещения.
На том самом совещании по межнациональным вопросам с участием президента министр Сергей Кравцов рассказал, какая работа делается прямо сейчас. Основные упомянутые им направления — это появление за рубежом центров русского языка, школ с преподаванием на русском языке и по российским образовательным стандартам, и прием на отдых и обучение в России иностранных школьников это и всероссийские лагеря вроде «Артека» или «Орленка», и Международный центр образования «Интердом», и программы обмена.
Но все это имеет малое отношение к повседневным проблемам мигрантов, живущих в российских регионах. Что делается для них? Их уже открыто одиннадцать. В прошлом году иностранцев в девяти регионах прошли обучение в таких центрах», — сказал Сергей Кравцов. В самом деле, центры открытого образования и обучения русскому языку открыты в 11 городах России на базе местных классических, педагогических или гуманитарных университетов например, Тульского педуниверситета, Новосибирского, Ульяновского.
Как правило, сейчас эти центры предлагают короткие 16 36 часов курсы по русскому языку: «Русский как язык делового общения», «Курс практической риторики», «Русский язык в сфере учебно-научной коммуникации», «Русская литература и культура»… В ответе пресс-службы Министерства просвещения на запрос «Новой» говорится: «В году планируется создать не менее 10 таких центров за счет грантов в рамках ведомственной целевой программы «Научнометодическое, методическое и кадровое обеспечение обучения русскому языку и языкам народов Российской Федерации», государственной программы Российской Федерации «Развитие образования».
Но все это — для взрослых. А что же дети? Сергей Кравцов сообщил, что министерство готовит комплексную систему оценки индивидуальных образовательных потребностей детей мигрантов: это значит, что специалисты смогут выяснить не только уровень владения языком, но и возможные проблемы во время обучения.
А это, в свою очередь, позволит создать для ребенка индивидуальную образовательную траекторию. Это — хорошая новость: ведь комплексная оценка индивидуальных потребностей и индивидуальная образовательная траектория до сих пор остаются недоступны большинству нуждающихся в помощи российских школьников. Министр, однако, заверил: «Будем апробировать систему в пилотном режиме уже в начале следующего учебного года».
Он сообщил и о том, что разработаны «курсы для педагогов и методические материалы для классных руководителей». В НКО, работающих с детьми мигрантов, впрочем, пока не знают, что это за курсы. Или догадываются, но не выражают по этому поводу энтузиазма. Министерство просвещения отвечает на наш запрос: «Российские вузы ФГБОУ ВО «Уральский государственный педагогический университет», ФГБОУ ВО «Государственный институт русского языка имени Пушкина» разрабатывают модули для студентов, педагогов, педагогов-психологов, учителей русского языка, которые осуществляют или планируют работу с детьми facebook.
Также прорабатывается вопрос о создании электронного ресурса, где будут представлены различные методические и информационные материалы в свободном доступе для педагогических работников, работающих с несовершеннолетними иностранными гражданами». Что касается учета индивидуальных особенностей — то вот пока все детали, которые готово предоставить министерство: «Готовится комплексная система оценки индивидуальных образовательных потребностей детей мигрантов для построения образовательных траекторий обучающихся данной группы и организации их психолого-педагогического сопровождения.
На данном этапе указанная система, включающая в себя как оценку уровня владения такими детьми русским языком, дополнительная языковая подготовка и психолого-педагогическое сопровождение детей-мигрантов, а также методические рекомендации для регионов и каждой российской школы дорабатываются с целью учета лучших практик по адаптации детей иностранных граждан в общеобразовательных организациях».
Как надолго это затянется, не известно, поскольку поле проблемы не пахано. Что надо делать «Скорей всего, министерству придется начать с простого подсчета детей мигрантов, — полагает Ирина Белоусова. Но их нет. В министерстве называли цифру тысяч, но я не знаю, откуда она взялась.
Имело бы смысл, чтобы на федеральном уровне посчитали детей с точки зрения гражданства, а в регионах — именно инофонов: ведь у детей, которые не знают русского языка, может быть российское гражданство или они могут быть из республик России.
Знание языка и гражданство, гражданство и образовательные потребности — разные вещи. Следующий шаг — открыть курсы повышения квалификации на базе московских университетов — и хорошо бы вместе со всеми институциями и НКО, которые этим занимаются, — и передать в институты развития образования в регионы.
В регионах, где мы работаем — в Калужской области, в Новосибирской, — нет проблемы детям попасть в школу, а в Московской области эта проблема есть. Она решается, если действовать дальше в рамках дополнительного образования, а не в рамках международного класса». Впрочем, «если бы существовали адаптивные классы, это была бы неплохая стратегия», — считает Екатерина Алимова.
Однако до сих пор первоочередной проблемой остается даже не это, а решение проблемы доступности языковой и предметной помощи для детей-инофонов. А для этого нужно дополнительное финансирование со стороны государства. Для подготовки к школе важны курсы и по другим предметам, чтобы ребенок, который не может пойти в положенный ему по возрасту класс из-за расхождения программ, мог подтянуть предметы — так, как он сейчас может это сделать у нас.
Но наши возможности ограничены». Анастасия Кузина и Ольга Павлова настаивают: «Нужна организация специальных курсов и классов на базе школ, причем нормальных масштабов, чтобы охватить все количество нуждающихся.
А для этого нужна определенная государственная политика.
Детям, которые идут в школу, не должны предъявляться требования по регистрации, документам, знанию русского языка. Люди, которые приезжают работать, должны иметь возможность нормально устроиться, не должны иметь проблем с документами. Сейчас система регистрации и получения права на работу — это долго, дорого, неудобно, поэтому количество нелегальных мигрантов и беженцев очень велико. Конечно, надо бороться с корнями проблемы — но важно помнить, что даже если проблема нелегальной миграции не решена, отношение к детям все равно должно быть иным, чем сейчас».
Учебников, разработанных для детей-инофонов, немного. Не все они четко разделены по возрастам и уровням владения языком А1, А2 и так далее. Те, что есть, не всем нравятся. И не всем доступны. Для младших и средних школьников проблема не такая острая, мы часто пользуемся пособиями по развитию речи».
Ирина Белоусова говорит, что «Одинаково разные» в прошлом году купили все доступные им учебники русского как иностранного для детей, раздали учителям. В результате в этом году все школы стали работать с учебно-методическим комплектом «От ступени к ступени», на который получили лучшие отзывы и у которого есть деление на уровни. Нужны игры, связанные с языком, — грамматическое лото и тому подобное. Такие игры есть, но обычно они предназначены для детей, у которых русский родной.
Часто дети знают русский язык лучше своих родителей и выступают в роли их переводчиков, поэтому им надо читать художественную литературу. Очень хотелось бы увидеть не только тексты, написанные российскими писателями, но и писателями тех стран, откуда дети уезжают». Олег Хухлаев, заведующий кафедрой этнопсихологии и проблем поликультурного образования МГППУ, обращает внимание на те проблемы детей-инофонов, которые редко замечают — и которые обязательно надо учитывать, если исходить из идеи индивидуальных образовательных потребностей: «Эти потребности связаны не только с освоением русского языка, но и с нехваткой социальных навыков, с культурными особенностями, с трудностями при выполнении домашнего задания.
Детям-инофонам бывает трудно спросить совета. Они не понимают, как и что сказать учителю. Они не знают, как грамотно построить взаимодействие с окружающими. И над всем этим надо работать. Ведь школа — это не только место, где чему-то учат.
Это пространство жизни, а оно должно быть комфортным». Для тех, кому хуже всех Лицей «Ковчег-XXI», который давно и успешно обучает детей мигрантов русскому языку в рамках программы «Перелетные дети», только что получил грант фонда «Абсолют» на обучение подростков из семей мигрантов.
Одна из них точно в Текстильщиках, с остальными сейчас договариваемся, — говорит директор лицея Рустам Курбатов. В первую очередь программа предназначена для подростков от тринадцати лет — тех, кому хуже всех: первоклассники и второклассники, по нашим наблюдениям, адаптируются хорошо, а подростки не адаптируются, даже если умеют сказать «здравствуйте» и «спасибо». Мы даем им 16 часов занятий языком в неделю, это 60 часов в месяц и часов за пять месяцев.
Потом мы помогаем им оформиться в государственные школы. На время обучения мы будем оформлять их как учеников на семейном обучении в лицее «Ковчег». На вопрос, как потенциальные ученики будут узнавать о программе, Рустам Курбатов отвечает: — Мы берем вне очереди тех, кого нам посылает «Гражданское содействие» и сотрудники Комиссариата ООН по делам беженцев, остальных ищем буквально на улицах.
Не всем очевидно, что проблема детей, которые находятся за бортом школы в Москве, достаточно серьезна. По оценкам социологов, таких детей в Москве от 5 до 10 тысяч, но их никто не считает. В школу их не берут потому, что без документа о регистрации по району электронную форму просто нельзя отправить, она не проходит.
В этом году система вообще позволяет взять ребенка в класс только по его возрасту, а многим таким детям нужно попасть на несколько классов ниже.
Это правильная модель, но у нас она невозможна. Если Минпрос когда-нибудь поймет, что класс адаптации — это простая и реализуемая вещь, будет отлично. Но пока мы надеемся открыть хотя бы пять классов в библиотеках. И расширяем свою онлайн-программу: сейчас у нас открыто сорок групп русского языка, а на средства гранта мы откроем еще двадцать.
Это три часа в неделю для тех, кто ходит в школу. Конфликты: просто детские или межэтнические? При переезде дети оказываются в иной культурной среде. Понятие «культурный шок» хорошо знакомо в тех странах, где иммиграция давно стала неотъемлемой частью жизни, но еще не вполне понято и осмыслено теми, от кого зависят судьбы детей мигрантов в нашей стране.
Здесь — другая среда, другой быт, другая религия, другая культура. Здесь люди иначе относятся друг к другу. Уставший от перемен ребенок делает выводы: дома — родное, привычное — хорошо.
Здесь — чужое, не такое — плохо. А взрослые не помогают ему адаптироваться в новом мире: дома укрепляют в понимании, что он чужой среди чужих, в школе — бомбят ксенофобскими высказываниями которые ребенок и сам может провоцировать. Вот прямо из первых рук свидетельства имена не особенно важны, и я их не привожу : «Мальчики сказали: ну ты же наша, ты дочь гор, ты должна одеваться скромно, почему ты одеваешься так, как эти местные?
Она сказала: для моего народа не обязательны ваши религиозные правила, я могу одеваться так, как хочу. И тогда они ее закидали ледышками — типа, побили камнями» папа.
И эта девочка заплакала. Разве учитель может так говорить? Я не хочу ходить в школу, где учитель может так говорить» семиклассник, русскоязычный гражданин России. Что это — ксенофобия? Потом поняли: он все время, по каждому поводу, говорил, как тут отвратительно. Какая мерзкая страна, какой гадкий климат, глупая школа, дурацкая программа, мерзкая еда в столовой, противные люди.