Жилой комплекс эдипов красивый как твоя мама
Пособие, которое вы держите в руках, «Орфография и пунктуация», «Сборник упражнений по русскому языку для школьников и абитуриентов», «Сборник диктантов по русскому языку для школьников и абитуриентов» и «Сборник тестов по русскому языку для школьников и абитуриентов» можно рассматривать как комплект: все темы, рассматриваемые в данном пособии и в «Орфографии и пунктуации», отрабатываются в «Сборнике упражнений» и проверяются при помощи «Сборника диктантов» и «Сборника тестов». Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное какое то взрослое уважение, к рассудительному пацану. Андраш Шифф и Не убедил он ее.
В книге! Он говорит, что после всех этих изобретений и открытий жизнь теперь непохожа на ту, что была прежде. У нас мощь, какой никогда не было,— весь мир можно разнести в щепки. И еще он говорит, что как ни трудно, как ни неприятно, а по-старому жить нельзя. Он говорит, что война будет длиться вечно, если мы не изменим многого Кто вбил тебе в голову все эти идеи?
Потому что это ведь идеи, что ты там ни говори. Кто, я спрашиваю? Какой-то человек, написавший книгу? Какой-то профессор, журналист или что-нибудь в этом роде? Какой-то умник-разумник, который на самом деле ничего не стоит? А теперь давай-ка разберемся по существу. С одной стороны, у нас будет он. Скажем, вот здесь. А с другой стороны — люди дела, тысячи таких, которые понимают. Т ут и наш великий Руководитель. Ведь он-то уж все понимает, Генри.
Т ут все, кто обладает опытом управления, люди постарше тебя, поумней тебя, подготовленные к тому, чтобы разбираться во всех этих вещах. Они понимают что-нибудь? Как, по- твоему? Вот у тебя всякие идеи насчет Индии. А они были. У тебя какие-то там соображения насчет Японии.
Но что ты знаешь о Японии? И вот появляется какой-то Он, мол, один знает, что к чему, а все кругом неправы. И вскружил тебе голову. Все идет вкривь и вкось Разве не так?
Ты должен им доверять. Думать, как думают все вокруг. А не метаться во все стороны, как собака, которой оса залетела в ухо,— не носиться со своими бессмысленными идеями. Все эти разговоры о новом мире! Как говорится, Прекрасный Новый Мир! Сиди да помалкивай, дружок. Незачем тебе дурака валять! Н о ведь на? Кто скажет тебе, где правда?
Я тебя спрашиваю. Объясни мне, Генри. Это что- то вроде умственной кори. Переболеешь, и все. У меня тоже это было. Я ведь, слава богу, никогда не был любителем чтения, а когда читал, то выбирал полезные книги. Н о я знаю, как это бывает К примеру, меня воспитывали в слишком узких понятиях. Моя мать — она была настоящим ангелом, но мыслила узко. Раньше с ней этого не было. Не то чтобы я утратил веру.
Она возросла, мой мальчик. Я говорю о простом и строгом христианстве —- без всяких ваших учений, идей и мудрствований. Или рисковать простудиться насмерть, как они требовали от меня.
Я верю в Бога и почитаю короля. Мне этого довольно. Это мне несвойственно. Я тебе расскажу. Я усомнился, Генри. О т большого ума. Да пожелай он Только, он бы их и в ореховую скорлупу запихал — всех до одного. Н у хоть в кокосовую, например. Без труда Я прозрел,— и ты прозреешь, Генри. Этот ихний Прекрасный Новый Мир! Дурацкий новый мир, говорю я. Господь смеется над ним. Забудь о нем Ничего, это пройдет. У тебя здоровый дух, мой мальчик.
Разговор на мгновение оборвался. Потом Эдвард-Альберт Тьюлер подвел итог: — Я рад, что поговорил с тобой. Т ы уезжаешь. Я немножко беспокоился. Я хотел бы поговорить с тобой и о других вещах, как отец с сыном, но теперь все так много знают.
О бо всем не переговоришь Я никогда не был большим любителем писать письма Говорят, это от воды. Врачи теперь не прежние. У меня по ночам боли в желудке.
Крутит кишки, сверлит внутренности. Может, ты вернешься в один прекрасный день, мой мальчик, а меня уже не будет. Во всяком случае, я свое сказал. Будь моя воля, я сжег бы их все, и не у одного меня такие мысли. Все, кроме Библии, конечно. Правда есть правда, а ложь есть ложь, и чем проще ты подходишь к этому, тем лучше. Да, может, так оно и есть. А я все чаще думаю о старом хайгетском кладбище Высоко, тихо. Там теперь стало тесновато, но, думаю, для меня найдется уголок. Не забывай меня, мой мальчик.
Могила Неизвестного Гражданина. Никаких громких фраз, сын мой. И еще Голос его слегка дрогнул, словно он был взволнован красотой своих собственных слов. Не словами, а делом Это мой девиз, Генри. Пусть будет так. В этой книге не будет никаких громких фраз. На этот счет можете быть спокойны. Мы будем говорить только о деле.
Как ни проста была его жизнь, он о многом в ней позабыл. Мы не можем вспомнить его прошлое: нам придется откапывать его по кусочкам. Н о было ли им что-нибудь сделано в окружающем мире? Этот мир зачал и породил его, сформировал и выпестовал. Эта книга — рассказ обо всем. На этой картинке дано изображение современного романа.
Вглядитесь в нее. С его точки зрения. Тайны, которая занимала умы во все века. Отрицательный ответ никогда не был вполне убедительным для человечества. Мы сохраняем за собой право сочетания или выбора. Молодой Тьюлер больше не потревожит вас. Мы теперь простимся с ним и с его жалкими, запоздалыми духовными поисками.
Не спрашивайте меня, что с ним сталось. Обходись, как знаешь,— и сколько бы вы ни старались, рано или поздно вы должны были влипнуть. Ни она сама, ни ее супруг не хотели его прежде. И это чудо создал он! Он сам! Один, два, три, четыре, пять пальцев.
И на ногах — тоже. Втайне оба сомневались, мог ли кто- нибудь еще создать столь совершенное произведение. При желании по этим рукам можно было предсказать судьбу малыша.
Если бы присказка про сороку-воровку никому не пришла в голову до м-сс Тьюлер, я думаю, она выдумала бы что-нибудь в этом роде сама. Он загугукал и улыбнулся. Фирма подумывает о серебряной кружке. Если у вас нет других крестных отцов на примете.
Теперь ты знаешь, как это делается, так будь осторожен, не переусердствуй. Главное, не превращай это в привычку. М -р Маттерлок прервал упаковку, которой был занят, чтобы сразить м-ра Тьюлера одним взглядом.
Счастливый отец был неуязвим. Поглядел бы ты на моего малыша. Именно в «Таймс», никуда больше. Только всего. И адрес Уж я знаю, что говорю. Один сделал так. Помнится, была там даже бутылка особенно питательного портера. И всего этого — не на один фунт. М -р Тьюлер задумался было над этой возможностью. Н о тотчас отверг ее. Но, возвращаясь в тот вечер к себе домой в Кэмден- таун, он поймал себя на том, что напевает: «У миссис Ричард Тьюлер родился сын, у миссис Ричард Тьюлер родился сын».
Он перебрал в памяти все подробности разговора и решил, что ему удалось одержать верх над старым Маттерлоком. Х отя , конечно, правильно, что превращать это в привычку нельзя. Он слышал об этом. Одевать двоих не дороже, чем одного,— двоих, а в крайнем случае даже и троих.
Н о не больше. Еще одного — в пику ему. Она не называла его своим Воробышком уже много лет. Н о необходима осторожность, и вопрос надо обсудить со всех сторон. К тому же спешить незачем. Не обязательно сегодня, успе» ется и через неделю или через месяц. М-р Тьюлер мог бы проскочить, но остановился как вкопанный.
Необходима осторожность. Это ее заинтриговало. Почему он вдруг прислал этот венок? При виде его ему лезли всякие мысли в голову. Он боялся, что этот предмет украсит его собственные похороны. И она прокляла его.
Прокляла, хотя он только взял то, что ему следовало получить. Как-то раз он кинул его в мусорный ящик, но на другой день мусорщик принес его обратно, да еще — подумать только!
Отсылая венок, он не чувствовал, что теряет что- то; нет, он освобождался от угрозы. Он сбывал страшную вещь туда, откуда она уже не могла вернуться. Длинные 2 Г. Уэлле т Он впервые надел штаны. Теперь, когда его нет, ты будешь моим Воробышком. И она уступила, ограничившись на те недолгне годы, которые ей еще оставалось прожить, черным, белым и розовато- лиловым. Итак, Эдвард-Альберт Тьюлер начал свое земное странствие — с весом, несколько превышающим норму, и с серебряной кружкой у рта — в столь благоприятный момент, что, когда разразилась мировая война — годов, ему не хватало четырех лет, чтобы принять в ней активное участие.
Не надо думать, что она была несчастна. Охранять его и учить уклоняться от всевозможных опасностей. Оберегание его составляло единственную тему ее бесед. Н о один старый грубиян заявил: — Пускай его разок переедут. Бьюсь об заклад, он не захочет повторения. И это послужит ему уроком. Конечно, говоривший не мог знать, как погиб дорогой Ричард, Н о все же это было бессердечно.
Была, например, некая м-сс Хэмблэй, имевшая доступ на вечерние беседы баптистов. На беседах она говорила мало, но слушала с сочувственным вниманием и была очень полезна, так как приносила кое-какие лакомства и поджаривала гренки с маслом. Эти беседы стали приобретать в жизни м-сс Тьюлер все большее значение.
И главное — там бывала м-сс Хэмблэй. Н о мимика ее не отличалась разнообразием: она сводилась к выражению изумления перед собственными высказываниями. Она никогда особенно не смущалась. Ни от чего не плакала; ничто не вызывало у нее смеха.
Чего только не проделывали с ней! Это нехорошо, она знала, но, видно, на свете ничего хорошего и не бывает. Благодаря этому у нее возникло влечение к условной благопристойности. Кроме картин. О т этого хлама она отделалась. Муж изменился к ней. И нетрудно представить себе, какой находкой она была для м-сс Тьюлер и какой находкой м-сс Тьюлер была для нее.
Ничего не поймешь. А какое это имело бы значение — хоть на голове ходи! Я никогда не находила ничего необыкновенного Какая беда, например, в том Опять проглотила конец. Н е трогали 1Шекспир. Как вам это понравится. С кем не бывает! И безнравственно.
Говорят: первородный грех. А по-моему, правильнее сказать: природный грех. Ведь если, например Или сидят одни. И не успеешь оглянуться, оказывается Вы, верно, забыли о своих детских снах и фантазиях. Про них всегда забывают. В том-то и беда. А я не забыла. Неужели вы о себе ничего такого не помните? Я вот Т ут голос падал. М -сс Тьюлер больше ничего не могла разобрать.
Мой мальчик не может быть таким! Он спит, как невинный ягненочек Я ведь сама не знаю, как все это понимать Приятно потолковать с такой умной женщиной, как вы.
О бо всем, что мне пришлось испытать. Что я повидала на своем веку. Н о он ведь не представляет себе, кем я была раньше. Он думает, я просто скромная, почтенная вдова. И я боюсь, как бы он не переменился ко мне. Н о все-таки в чем же дело? Может быть. Н о ведь на деле-то дети оказываются ни при чем, миссис Тьюлер. На деле выходит совсем другое. Она пошла к пастору своей маленькой церкви м-ру Бэрлапу. Он принял ее у себя в кабинете. Я даже не знаю, как мне выразиться Дать ему книг почитать. Устроить беседу с врачом.
Что правильно в одном случае, то может оказаться совершенно непригодным в другом. Лицо м-ра Бэрлапа покрылось стыдливым румянцем. Указания были ясны и ценны.
Н о что-то оставалось еще недосказанным. Берегите его. Не спускайте с него глаз. О н, видимо, давал понять, что вопрос исчерпан. Н о теперь ему придется ходить в школу. Там он может набраться Н о тут его, видимо, осенила какая-то идея. М -р Бэрлап очнулся от своего раздумья. Знаю, знаю. Там творится такое Здесь у нас, в нашей маленькой общине, есть как раз один человек Вы не обращали внимания? Мистер Майэм. Уж, наверно, обратили внимание на голос. Невозможно не обратить.
Он принимает учеников с большим разбором. Очень милая, ласковая женщина.
У них нет детей, и в этом большое горе. Н о школа для них — семья в лучшем смысле этого слова. Под таким руководством и при вашем домашнем влиянии я не представляю себе, чтобы что-либо дурное могло коснуться вашего мальчика И м-сс Тьюлер отправилась к м-ру Майэму. После предварительного краткого обмена репликами она перешла к делу. Мой бедный мальчик, вся моя надежда Пробуждение пола Гоняться только за экзаменационными баллами да успехами в так называемых играх.
Зубрежка и крикет. Н о мне говорили Ужасные вещи Понемножку, помогая друг другу, они пробрались в самые недра этого волнующего предмета.
Во взгляде м-ра Майэма блеснул фанатический огонек. Он не убоялся никаких подробностей. Это была очень назидательная беседа.
Конфиденциально пониженный голос, которым он давал свои пояснения, напоминал гул поезда в отдаленном туннеле.
Она чувствовала, что при других обстоятельствах ей было бы мучительно и очень неловко вдаваться в эту область, но ради своего дорогого мальчика она была готова на все. Поэтому она не только вдавалась в нее. Она устремлялась в самые потаенные ее углы. Не удостоенный доверительных признаний м-сс Хэмблэй, м-р Майэм был удивлен осведомленностью м-сс Тьюлер. Наверно, она постигла все это по вдохновению. Я много извлек из этой беседы. Он помолчал. Она посещает нас, но над ней еще не было совершено таинство святого крещения.
У нее такое же слабое здоровье, как у тебя. Может быть, позже В жизни м-сс Тьюлер наступила полоса полного нравственного удовлетворения. Это две разные вещи, и смешивать их не к чему. Она преломляла Хлеб с братьями во Христе. Она обменивалась с ними опытом, подлинным и вымышленным. Уличенный, он упорно отрицал свою вину. В обоих случаях произошла уличная сцена: жестокие нападки и дерзкие ответы. Он утверждал, чго девочки — дрянные лгуньи. М -сс Тьюлер не могла допустить, чтобы какая-нибудь нянька встала между ней и ее Сокровищем.
Пока он был маленький, она сама, гордая и бдительная, катала его каждый день в колясочке по Кэмден-хиллу или Риджент- парку. Укусят, заразят бешенством, и ты взбесишься и будешь бегать и кусать всех кругом.
И те, кого ты укусишь, взбесятся. В глазах ребенка мелькнуло выражение, говорившее о том, что эта перспектива показалась ему не лишенной привлекательности. Проблеск интереса угас. Кошек Эдвард-Альберт тоже приучен был бояться: у них колючки в лапах. Иногда эти колючки бывают ядовитые.
Очень часто люди заболевают от кошачьих царапин. Кошки заносят в дом корь. Они не любят человека, хоть и ласкаются к нему с мурлыканьем. Таковы были выработавшиеся у Эдварда-Альберта реакции на местную лондонскую фауну.
Если он ночью просыпался, их никогда не было на месте. Она никогда не зажигала света и не убеждала его в неосновательности его страха. Это были его враги, и в зоопарке он делал гримасы и высовывал язык самым опасным зверям за решеткой. После мандрилла м-сс Тьюлер и ее сын некоторое время шли молча. Есть вещи, которых нельзя передать словами.
У обоих было такое ощущение, что животным — всем без исключения — вовсе не следовало бы существовать и что, приходя в зоопарк, люди только поощряют его обитателей быть тем, что они есть. Эдвард-Альберт стал было склоняться к катанию на слоне.
Н о он пожелал прежде получше рассмотреть его. Н о когда он увидел, как слон берет у публики из рук программы и газеты, и поедает их, и самым доверчивым образом передает вожатому монеты, н когда вдруг к Эдварду-Альберту просительно протянулся влажный хобот, Эдвард-Альберт решил лучше уйти домой.
И они ушли. Эдвард-Альберт занимал в ней маленькую заднюю комнату. Только попадись этот мальчишка еще раз!.. Обивка кресел и дивана была скрыта от людских глаз, и увидеть ее можно было разве только украдкой. Двустворчатая дверь отделяла залу от спальни м-сс Тьюлер. М -сс Тьюлер прибавила к этому множество сувениров, безделушек, фотографий в рамках и без рамок, изящных украшений, так что получилось очень мило и уютно. В детстве Эдварда-Альберта совсем не было музыки, если не считать фисгармонии и бесконечных гимнов в церкви да шарманки за окном.
По воскресеньям, когда наденешь чистое белье, вдруг пахнёт лавандой. И в эту пропитан- 3 Г. Уэллс Т. Не представляю себе, какая вспышка ясновидения вдохновила авторов этого лозунга и какую именно опасность имел он целью предотвратить. Н о он был дан и встретил живой отклик в сердце м-сс Ричард Тьюлер. По сравнению с нашей современной бурной жизнью такое существование может показаться расслабляющим. Н о в комнатке Эдварда-Альберта имелся более сильный призыв к его чувствам — на этот раз религиозным.
Он просто старался не смотреть на них.
Н о иные из пояснительных текстов тревожили его. Особенно «Око Твое на мне, Господи». Эта надпись ему не нравилась. Она не нравилась ему все сильней, по мере того как из прежнего малыша он превращался в большого мальчика. Он находил, что это нечестно. Неужели от Него ничто не может укрыться? Он видит, скажем, сквозь одеяло и простыню? Видит все, что под ними делается? В этом упорном взгляде было что-то бесцеремонное.
Так произошла первая встреча Эдварда-Альберта с сомнением. В душу его ни разу не проникал ни малейший луч любви к божеству — Отцу, Сыну или Духу Святому. Таковы были мысли и чувства Эдварда-Альберта. Я не критикую: я только передаю факты. Нет, нет. А протоколирующий Ангел все записывает! Эдвард-Альберт сомневался, но ни в коем случае не отрицал. Он проявлял находчивость. Эту мысль надо было тщательно беречь про себя. Мы здесь не дискутируем. Врачи — народ умственно переутомленный, и в области диагностики у них бывают свои эпидемии и заразные болезни.
На самом деле она умерла, подобно многим в то время, от неумеренного потребления разрекламированных патентованных средств. Их реклама стала постепенно играть все более и более важную роль в бюджете газет. Прежде, когда еще был жив Ричард, м-сс Тьюлер почти никогда не заглядывала в газету. О но ей было знакомо. Н о она не понимала, что это значит, пока коммерсанты не объяснили ей- Это признак анемии, которая грозит стать злокачественной.
Т ут должны были помочь йечоноч- ные пилюли, и она включила их в свое лечебное меню. Против этого тоже было средство. Кроме того, в организме обнаружился избыток мочевой кислоты и взывал о дальнейшем лечении.
Н о коммерсанты не отставали. Она ничего не стала говорить своему врачу относительно рака, так как коммерсанты уверили ее, что тогда она обречет себя на самое страшное — на операцию. О б этом она не могла подумать без ужаса. Нет, нет, никакой операции. Только не это. И ни одна газета не смела опровергнуть эту злодейскую ложь. Вдруг она принималась ощупывать себя всю, ища уплотнений и опухолей. Он говорил, что все это будет возвращено сторицей, хотя, по-видимому, хотел сказать. Н о от грыжи судьба ее избавила.
Д о этого не дошло. Коммерсанты не умели извлекать выгоды из мнимой грыжи. М -сс Тьюлер отчаянно цеплялась за жизнь; ведь если она умрет, что будет с ее Бесценным? Надо заметить кстати, что вся эта лекарственная стратегия на него почти не распространялась.
Обещай мне никогда, никогда больше этого не делать. У нее начался приступ болей. Ты сходишь за ним? Добрый доктор впрыснул морфий, а через неделю проводил ее из этой юдоли скорби и греха по всем правилам врачебного искусства. Дело в том, что у нее действительно был плеврит. Микробный блицкриг был стремителен и победоносен. На заключительном этапе своей болезни безнадежно залеченная м-сс Тьюлер сделала несколько вариантов завещания, по большей части облеченных в пышную благочестивую фразеологию.
Эдвард выслушал все это без особых признаков волнения. Он взглянул на юриста, взглянул на м-ра Майэма. Он сидел на кончике стула, съежившийся, тщедушный. Потом облизнул сухие губы. Ни тот, ни другой не могли дать ему точного ответа. Он заговорил, ни к кому не обращаясь: — Я не знал, что мама так больна. Мне и в голову не приходило Значит, так надо Ей бы понравился.
И вдруг его бледное маленькое лицо сморщилось, и он заплакал. У Эдварда-Альберта вошло в привычку никогда не слушать того, что говорит м-р Майэм. Только теперь начал он понимать, чгО все это значит для него. Ее уже больше не будет здесь ни днем, ни ночью. Ее нет. Она ушла. Она не вернется. В тринадцать лет наш юный англичанин был бледен и физически недоразвит.
Как и его мать, он отличался некоторым пучеглазием, черты лица у него были смазан- иые, невыразительные, манеры неуверенные.
Может быть, оттого что мать не позволяла ему свистеть, когда он был мальчишкой, он выработал какой-то особенный по- лусвист-полушип сквозь стиснутые зубы. Он подкидывал мяч вверх левой рукой, а кидать правой научился очень поздно. Так что и прыгал он тоже неуверенно и всеми силами старался избегать прыжков.
У них были братья, сестры, родственники — и круг его знакомств расширился. И так как у Эдварда-Альберта не было родного дома, куда он мог бы поехать, он провел свои первые летние вакации у зятя м-ра Майэма на Уилтширской ферме, в угрожающей близости к вольной и не знающей стыда жизни животных. Эдварду-Альберту потом приснился страшный сон об этом.
Были собаки без намордников. Было множество кур, не имевших ни малейшего понятия о пристойности. И невозможно было не смотреть, и было как будто понятно и как будто непонятно. И кроме того, не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, что ты смотришь. Были утки, но эти держались приличнее.
Кажется только, что они недовольны всеми, кого видят. И был юный Х ор эс Бэдд, десяти лет, румяный крепыш, которому осенью предстояло ехать в Лондон, в пансион. Н о если ты хочешь — давай подеремся А почему ты не катаешься на старой лошади, как я? У меня есть особенный способ убивать людей. Х орри призадумался.
Эдвард-Альберт многозначительно посвистел. Потом произнес: — Т ут нож ни при чем. У меня свой способ. Жители этого района даже не подозревали, каким страшным опасностям они непрерывно подвергались. Так лихо развлекались эти молодые головорезы. Потом Н этс научился у брата игре в железку. Неизвестно, почему играли они всегда на доллары и во время игры были в масках. Они ругались и плевали. Игра шла не на наличные: они выдавали друг другу расписки и вели счет. Сперва он не захотел.
Он опасался: что подумает мать о лексиконе Нэтса, если у того вдруг развяжется язык? А с другой стороны, как отнесутся прошедшие огонь, воду и медные трубы члены «Невидимой Руки» к его домашней обстановке? Мать стала настаивать. Н о тем больше оснований с ними познакомиться. Она приняла их ласково. Критический момент наступил, когда м-сс Тьюлер спросила: — Ну, что мы теперь будем делать? Н о она хорошо знала, что они будут делать. Правда, Берт слегка икнул, произнося эти слова, но, кажется, мама не заметила.
Ученики м-ра Майэма летом играли в крикет в Рид- жент-парке, но зимой они не играли ни в какие игры, так как при игре в футбол мальчики очень пачкаются, и родители возражали. Мальчики должны ложиться спать усталыми. Так было заключено соглашение о матче— нет, о ежегодных матчах в крикет, и матчи эти устраивались уже несколько лет подряд до того, как Эдвард-Альберт поступил в школу.
Против «старичков» никто не возражал.
Отводить их было бы невеликодушно. На счету болтеровцев было семь побед подряд. И притом с огромным преимуществом. А когда начинала школа Майэма, то счет редко превышал пятьдесят. Как ясно из предыдущего, Эдвард-Альберт вышел на это ежегодное состязание чрезвычайно неохотно, без всякой надежды на успех.
Крикетные мячи твердые, и что с ними ни делаевш, все получается не так. Что ж, во всяком случае, это не Еечно будет длиться, говорил себе наш юный герой. А в глубине мрачной перспективы вырисовывался традиционный товарищеский чай. Конечно, по жребию колледж вышел первым. Счастье было на его стороне. По крайней мере так казалось. М -р Плипп остановил свой взгляд на Эдварде-Альберте, как будто не зная, куда его поставить.
А х, он не принесет никакой пользы, куда бы м-р Плипп ни поставил его. За ворота? Прекрасно, он будет стоять за воротами М -р Плипп приготовился к подаче.
У него сильная подача, и надо сдвинуть ноги, чтобы мяч не проскочил между ними. Его мячи очень больно бьют по рукам. Труд- но решить, что лучше сделать. Чем дальше отойдешь, тем длинней получится полет мяча и легче будет взять его Как быть?
Разве никому не нужно быть за воротами? Н о там, ближе, гораздо опаснее. Вместо чая? Эдвард-Альберт затрусил к назначенному месту. Обряд игры начался. Вот так. Т ут в него попал мяч. Батсмены колледжа побежали.
Уэллс, т. Они делали уже вторую перебежку. Бита черного дылды скользнула по его полоскам с пятисекундным запозданием. Как раз то, что нужно. Эдвард-Альберт вырос примерно на дюйм и позабыл о том, что у него, наверно, шишка на затылке. Давно ты не был таким молодцом. Вот он у самых ног судьи. Т ут произошло страшное событие. М-р Плипп велел Эдварду-Альберту баулировать. Он велел ему баули- ровать. Он держал мяч в руке. А ты пошли ему понизу, чтоб захватить его врасплох, как ты умеешь.
Чуть поддай, если хочешь. Не беда, если он ра- Зок-другой выбьет тебя за черту. Я знаю, что делаю. И, еще раз вдумчиво поглядев на мяч, он передал его Эдварду-Альберту. Пусть он отбивает. Он какой-то стертый, подумал Эдвард-Альберт Но надо баулировать. Так часто бывает.
Так он и сделает. Сначала даст короткий и низкий удар. Мяч быстро коснулся земли и медленно покатился к воротам. Великан, теперь казавшийся чуть ли не десяти футов ростом и необыкновенно широким в плечах, ждал его приближения в какой-то нерешительности.
Мяч был не из тех, с какими он привык иметь дело. Он не ожидал такого слабого удара. И попросту преградил ему путь. Зато в следующий раз Наш герой решил варьировать способ атаки. Вон туда. Может быть, не достанет. Эдвард-Альберт вложил всю силу в удар. Мяч пошел вверх — настоящая свеча. Но великан, ожидавший опять короткого броска, выступил вперед, чтобы срезать его сильным ударом. Этот странный мяч, летящий высоко в воздухе, сбил его с толку. Он заколебался и упустил момент.
Что-то свистнуло, щелкнуло. Х лоп! К удивлению Голиафа, к удивлению Эдварда-Альберта, к удивлению всех присутствующих, мяч попал в стойку. Размазня начисто выбил Голиафа. Выбил начисто, да-с! Остальные подачи ничем не были замечательны. Задняя линия защиты была прорвана. Теперь она была действительно близка. М -р Плипп обнаружил необычную для него склонность к резким ударам, забил шестнадцать и в конце концов был выбит Голиафом. Он оглянулся на удаляющихся студентов колледжа.
Они были уже далеко и не могли слышать. Он обратил многозначительный смущенный взгляд на м-ра Плиппа: — Странно! А колдун не так честен, чтобы объяснить, хотя вроде и прикрывает ему спину в бою. Как понятно из сюжета, крепость — последний оплот короля.
Но ведь королеву где-то прятали? Ну ладно, упустил автор детали. Королева привозит детей, теперь король в равных условиях с остальными защитниками крепости. А до того был в неравных.
И как-то здесь вылезает фальшь. Либо король не так хорош, либо автор сильно промахнулся. Едем дальше. Королева вынуждена остаться в крепости. Король сражается. Допустим, его контузит, ему мерещится, что королева погибла. Тут он резво вскакивает на лошадь и громит врага до победного конца.
А до того он вполсилы сражался? Счастливый конец выглядит притянутым за уши, потому что погибнуть должен был либо король это было бы справедливо , либо королева вписывается в сюжет , либо все. И колдун после такого безобразия никак не должен был остаться с королем.
Но рука у автора дрогнула. А осадочек, как говорится, все равно выпал. И в голове крутится не то, что пытался вдолбить автор о силе любви, а совсем другая мысль, гораздо более печальная. О том, что автор не справился со своими героями, что кривая вывезла его в болотистую топь проблемы, которую он, неумелый, решить не сможет в любом случае.
Это проблема заложников. Плохая проблема, нет у нее решения, и силой слабых тут не пахнет. Такая грустная история. Правда непонятно в чем сила, и в чем слабость? Сила вроде есть, но она как констатация факта — есть Вован, есть у него сила.
А зачем она ему, что он с ней сделал? Воистину — дар напрасный. И не совсем раскрыта тема фей ;. Только данному конкретному Икару выпало родится в другое время и в другой стране. С душой и талантом летать. Поэтому и летит он не к Солнцу, а за бухлом. И не сгорает красиво и легендарно, но помирает бесславно на штыре тюремной стены, пробитый вохровскими пулями. Такое вот "летать по-русски". То есть герой обречен на этот финал с самого начала. И даже мистический авторитет с воландовскими особыми приметами тут не шибко-то и нужен.
Разве что замочить его, суку, в конце, чтоб хоть чуток ослабить нерв читателя. Могу конечно скривить морду и поумничать насчет банальности, это сейчас модно. Но не буду. Люблю хороший язык, люблю цепляющие тексты.
За живое цепляющие, а не за Ладно, промолчу. Феня сильно сбоит кое-где, надо уточнять. Некоторые зэки показались опереточными. Не уверен в наличии "тумбочки" дневального в бараке могу ошибаться.
Господи, что это была за ночь! Это была нечеловеческая ночь, то есть это была ночь, вовсе не предназначенная для людей. Люди не были и никогда не будут достойны подобной красоты.
Вован отошёл от дороги, от магазинского фонаря в тень, под ближайший вяз, опустился на колени и начал молиться. Лбом он иногда касался мокрой травы. Слёзы капали в ту траву. Он касался собственных слёз, и слёзы казались ему звёздами. Запахи звали его вдаль. Зачем эти слова? Они лишние, они никак не работают на сюжет. Они не несут никакой видимой смысловой нагрузки. Но без них текст превращается в обыкновенную очередную историю про зону, каких тысячи. Секрет таланта в том, чтобы суметь увидеть смысл этих слов.
И понять их необходимость. Начинала читать — морщилась. Не люблю ни тюремную тематику, ни феню. Не моё. Да и закосы под старину не особо жалую. В рассказе всё на месте. Текст сильный — пока из прочитанных самый сильный — и текст цепляет. В топ. Интересно, да и написано хорошо. За главного героя переживаешь, но не хватает конфликта. Колдун и Летун так и не столкнулись, а этого ну очень уж хотелось.
К сожалению, рассказ получился не очень органичным. Главный герой — хорош кстати, до этого рассказа я как-то не задумывался, что ноги некоторых героев Шукшина растут из произведений Грина , а вот его антипод — несколько ходулен, этакое абстрактное воплощение зла. Даже попытки прописать его биографию не спасают положения. Видно, что Колдун нужен в рассказе только для того, чтобы покрепче привязать текст к теме — вот у такого «сильного» чувака нет дара, а у ГГ — есть. Лично я бы нашел в рассказе тему и без такого противопоставления.
Способность летать — это всего лишь дар, а вот чувствовать мир так, как его чувствует ГГ — это, действительно, чудесная сила. Крепкий рассказ, которому быть во втором туре как минимум. Отличное владение словом. Идея, композиция, всё на высоком уровне.
При желании можно и попридираться, но такого желания не возникло. И это главное. Что меня в этом рассказе порадовало и огорчило одновременно — это стиль. Красивый, богатый язык с характерными оборотами и соответствующей расстановкой слов изумительно подошёл для описания детства, ромашковой поляны, первого полёта главного героя.
Но оказался совершенно чужд в моменты основного действия — жизни заключённого. Наверное, если бы стиль поменялся на более лаконичный, он вписался бы лучше, но сохранив свою напевность, разрушил для меня атмосферу, которая, думаю, должна была присутствовать. Несмотря на происходящее, перед глазами стояла та же поляна и тот же пятилетний мальчуган — потому что речь осталась прежней. Много места уделено образу Малика. Очень много. На мой взгляд, неоправданно много, поскольку его роль для меня оказалась выяснена не до конца.
И причин для такого финала то бишь его убийства я не увидела. Что Малик сделал главному герою, кроме того, что отправил «за кардон». Колдун, конечно, немало всего совершил, оборзел, разбогател и прочее, но не уверена, что это веский мотив для убийства — если его борзость не прищемила тебе хвост?
Герою она ничего не прищемила, даже наоборот — благодаря этому он смог встретиться с феей и освободиться. Сколько бы он просидел за решёткой, если бы не просьба нового сокамерника? А та герой вернулся к своим, его тело осталось остывать на заборе, наглядно демонстрируя свою мёртвость.
Зачем умер Малик? Чтобы, согласно заданию, показать силу слабых? Иного объяснения я не нахожу. Идея: Вот есть жизнь, и есть в ней кусочек чуда. Только никогда не доведёт оно до добра. Чудо — не для этого мира. Личные впечатления: Не добавлю своих двух баллов. Эстетика зоны мне не близка, а автор — не Шаламов. Мне понравилось. А, как известно, хвалить — не ругать, труднее. Тут кое-кто автора с Шаламовым сравнивал, да не понял, видимо, что авторы совершенно разные и о разном писали.
Пусть Шаламов и талантливее, а скажем прямо — признаннее, но сравнивать не стоит. Они разные. Делать нечего, крысятничать поздно — зовут Вована. Ведь крысятничать, насколько я понимаю, это воровать у своих. Вообще надеюсь автор знаком с законами зоны и прочими ее атрибутами, коли взялся за столь сложную и необычную тему. Написано явно опытным человеком, хорошо написано, с чувством, с толком. Но темы конкурса не вижу, ай-ай-ай. Кто слабый — Летун? В чем его сила?
Или слабы все перед Маликом? А в чем их сила, в том- что убили его? Этак можно под любую тему подобный рассказ подогнать. А что если автор написал не к конкурсу, а давно написал. Или заготовка была? Злой я сегодня, в топ не поставлю.
Может, потом поставлю, если не поздно будет. Я ошибся, до меня дошло — слово "крысятничать" употреблено правильно, извините! Очень грустный рассказ, цепляет сразу. И главное — создается ощущение, что сюжет разворачивается в нескольких реальностях сразу: один человек — одна реальность. Один, на мой взгляд, недочет — конфликт Колдуна и Летуна какой-то незаметный получился.
На первом месте оказались образы — яркие настолько, что и без пояснений все понятно — кто кому враг и друг. Но без точного описания конфликта рассказ оставляет ощущение недосказанности. Двое в поле. Конец света в отдельно взятом городке. Как ужастик — не пугает. Довольно много стилистических неровностей, но пусть ими занимаются те, кого рассказ зацепит. Очень оригинальное начало: персонаж обходит авто, пинает колесо накачано нормально — и топает пешком. Рояль в кустах, револьвер в кустах, теперь еще и авто в кустах.
Заем оно вообще введено в текст, если на нем никуда не поехали? Тут же: демонстративная иностранщина. Бьюик, Винсент, Найк, Харли, Скайларк. Тщательно закавыченная и выставленная наружу. Такое в рекламных проспектах уместно, но не в худлите. Не то чтобы ее совсем ни-ни, сугубо иже-еси и только словами отечественного производителя, просто ее слишком много.
Ну давайте, давайте. Я вчера сказал, что у меня группа сильная. Я какой-то придурок, видимо. Вы себе заячьи следы представляете? Вы погуглите, как заяц петляет и сметки делает, а потом такие метафоры пишите. Вот и зачем это? Это не антураж, а "язык брендов". Хотите им пользоваться — почитайте Коупленда или, ещё лучше, Эллиса.
А здесь вы не создали ни антуража, ни атмосферы, а просто накидали известных марок безо всякого смысла. Вот из-за таких вот авторов многие ворчат, что, дескать, "западники" одолели. Не западники, а авторы, которые плохо представляют себе, что пишут и зачем.
Вам, наверное, надоело читать про "расею" и про "Степанида заохала — Ой ты ж касатик, ходи сюдыть, сталыть, я тееб щец наварила, миленькой, тудыть".
Только антураж другой страны воссоздать трудно — надо читать, смотреть, узнавать, если вы там не бывали. Простое перечисление брендов не даёт ни-че-го. Скажите, Автор, вам хоть денег дали за рекламу? Вообще, текст не очень вычитан. Неужели так трудно убрать опечатки? Вот уж действительно странно, городишко на полтысячи жителей.
Чем может такой привлечь… такого? В ту сторону, примерно. А дальше ничего, поехало. Здесь уже начинаю хвалить — вам удаётся атмосфера, как только вы прекращаете эксперименты с диалогами и сомнительные игры с марками шмота и тачек. Живо чувствуется жаркий сухой воздух городка, наконец-то рисуется сдвинутый на религии байкер Бад. Автор, а почему в с самого начала так не писали?
Можете ведь! До самого конца читатель разрывается между горами ошибок и атмосферностью да нормальным, в общем, сюжетом. Хоть и пишете вы стрёмно, не стараетесь, опечатки не правите, запятые презираете, но рассказывать умеете. Давайте, блин, Автор, учитесь писать правильно и всё у вас будет хорошо. Можете же! В целом понравилось. Но правда все время возникало ощущение что я это уже где-то читал: про скисшее молоко, и проч. Вот бы побольше собственных придумок — было бы лучше. Автор, описания — ни к чему.
Нечего описывать, если вы взяли стиль "наблюдения" за героем. Описывайте только то, куда он смотрит, и только так, как он об этом думает. Короче, я дочитал. И не понимаю — нафига? Автор, ты чего? Экзорцизм — это круто, возвращение домой — это круто, священник-байкер — это круто, антураж америки х — круто, и что ты с этим сделал? Грядут страшные перемены, адовы полчища наползают со всех сторон с неотвратимостью самого рока, сбываются грозные предзнаменования, и только Дин и Сэм Викчестеры двое случайно повстречавшихся на пустынной дороге парней способны противостоять неминуемой угрозе.
Рассказ атмосферный, живой — не знаю, благодаря хорошему описанию или мощным привязкам к кинематографу, где любят показывать такие вот заброшенные американские городки с пустыми улочками и хлопающими на ветру ставнями. И церковью — последним оплотом сопротивления дьявольским силам. Знакомая картина, не так ли? Если по мне — до чёртиков не к ночи будет упомянуто. Мне кажется, автор всё же попытался уйти от штампов, но если с бродячим священником это как-то удалось, то главный герой ему уступает во всём.
Он словно сошёл с экрана типичного американского фильма — несчастный парень возвращается домой, видит разорение, стискивает молочные зубы и готовится грудью встретить любого врага. Наверное, рассказ мог бы лечь в основу сценария, и, наверное, его сочли бы заштампованным и забраковали. Я дома! Хороший получился рассказ, но не завершенный.
Чем-то перекликается с работами Стивена Кинга. Идея: Достаточно стандартный вариант. Фильм я какой-то видел. Про оборотней и кресты. От заката до рассвета. Этот текст — вроде зачина. Не про меня, извините. Что от теной туши поднимается чернильный дымок. Кроме запятых и еще кое-чего грамматического, больше у меня нет претензий. Поэтому у меня есть подозрение, кто это сочинил. Личные впечатления: Вот чего я не люблю, так это религиозной пропаганды.
Одержимость, благородные Пока рассказ развивался в духе классического хоррора — читать было не скучно. Даже банальность антуража не очень мешала — в этом жанре главное — не оригинальность, а умение автора пощекотать нервы. А признаки того, что автор обладает таким умением, были… К сожалению, под конец хоррор перерождается в банальную проповедь.
Тема конкурса в рассказе присутствует — это, безусловно, плюс. Но интерпретация темы какая-то безрадостная. Без веры люди слабаки — и точка. По-моему, такая интерпретация веры — как костыля для слабых людей в борьбе со злом — сильно обедняет смысл веры вообще.
И еще я не совсем понял, почему священник — католик. Или понятие «Святой Престол» используется не только католиками? Прочитала, словно посмотрела американский боевичок. Вроде ничего: и атмосфера передана, и повествование неплохое, и сюжет. Всё это уже приелось. В тех самых боевичках. Если и считать это рассказом, то рассказом-зарисовкой. Потому что иначе вместо «они победят» уместнее было написать — продолжение следует.
За вычитку вообще кол с минусом ставить надо. Я в более неграмотных текстах ошибки старалась не замечать, потому что горбатых могила, как говорится. Но этот рассказ писал человек грамотный — по стилю, языку видно.
Потому и претензий больше. Причем, вычитка требуется в два этапа: сначала опечатки, коих множество. Потом стилистика и ляпы, которых тоже не мало: неплохие войска, ответ на незаданный вопрос, толпящиеся в голове мысли и проч.
Могу еще обругать и придраться к каждому абзацу. Потому что зацепил рассказ. При полном отсутствии вычитки и массе опечаток, сбивающих ритм чтения — картинка получилась с самого начала, атмосферная, почти реальная.
Значит, рассказ получился, просто сырой. Этот текст все будут ругать наверное. Потому что он на одних диалогах и "ни о чем". Оно ведь как надо: фантдоп, картинки, все дела. Тогда — литература. А это — труха. Болтовня и побасенки. Честно говоря, я очень люблю диалоги. И рассказ, составленный из одних диалогов. Но вот идея разделения на физиков и лириков старовата, а?
И прорывы фантази у девочки-гуманитария что-то на пятилетнего дитенка тянут. Не берусь судить, насколько вероятна версия отрубания фантазии у технарей: мой опыт знакомств показывает, что математиков и физиков без фантазии не бывает — но может, мне просто так везло? Легко, забавно. На мой вкус, не хватает хорошей точки, но и без нее нормально. Думаю, найду место в топе. Всегда непросто оценивать подобные рассказы.
Кажется, есть риск пропустить нечто действительно важное. А, поскольку речь идёт о парадоксах, математике и логике, то читатель чувствует — «что-то нечисто, не может быть всё так однозначно, наверное, здесь есть какое-то зерно». А его нет, зерна — есть просто пара примеров, иллюстрирующих относительность мира. Автор молодец, что ведёт речь о таких нетривиальных вещах, смело выбрал оригинальную форму. За это плюс.
Вместе с тем, раз уж рассказ построен диалогом, то неужели нельзя было сделать героев чуть поумнее. Они не смешные — они просто нелепые и раздражающе инфантильные. Поставить поменьше многоточий. Смело — это хорошо. Но недостаточно для полноценного рассказа.
Сопереживания нет, не захватывает. Я заблудилась в рассказе : Одни диалоги — сложно. В чем рассказ соответствует теме, не поняла, но остальные хвалят, поэтому спишу на свое восприятие. Написано грамотно, но чего-то не хватает. Но автору все равно удачи : ваш рассказ меня повеселил. Особенно, про котят. Ведь в конце появляется все таки что-то здравое в тексте Пусть будут диалоги, да хоть цитаты из смс-ок.
Не в форме суть. Герои живые, и это приятно. Перечитаю с удовольствием зажмурив глаза на сумбурноватую концовку. Ох, как сложно! С одной стороны, автор выбрал диалоговую форму, которая позволяет раскрыть героев через их слова. Это смело и заслуживает похвалы, пусть меня и не полностью такой стиль устраивает — всё же предпочитаю, когда слова подкрепляются действиями, мимикой. Впрочем, с передачей интонаций, как мне кажется, всё прошло неплохо. С другой стороны, у меня не осталось впечатления, что я прочитала рассказ.
Скорее, некий доклад на два голоса. Не возникло ситуации, не возникло сопереживания, голоса так и остались в итоге только голосами. Нет, говорили они понятно, вдохновенно, и основную мысль я уловила или тешу себя надеждой — мир прекрасен, и нельзя смотреть на него только с точки зрения практической пользы, житейского здравого смысла. Учитесь думать, учитесь понимать и видеть больше.
И рационалисты, и гуманитарии — люди в чём-то зашореные, а ключ — выйти за рамки привычного. Героине это удаётся плохо, она не понимает, зачем это нужно. У героя получается лучше, хотя над его логикой кто-то может сломать мозг какое счастье, что я не пропускала занятия по теории относительности. Язык неплох, но при этом у меня нет образов героев. Нет героев — нет рассказа. Одна голая мысль.
Автор, мне жаль. Тема:Надо так понимать, что сила слабых людей в трудном океане жизни — здравый смысл. Больше и в голову не приходит ничего. Идея: Население разделено на рациков и гуманитариев. Которые не могут понять друг друга, и презирают и так далее. Но ведь могут? Пара же может? Но зачет. Личные впечатления: рационалист, математик не станет забивать себе голову дурными примерами с жёлтыми котятами в холодильнике.
Почему не подобрать для этих экзерсисов другие, более нейтральные объекты. Вот его и не поняли. Пожалуй, единственная претензия, которую можно предъявить этому замечательному рассказу — это отсутствие яркой финальной точки.
А так — всё очень хорошо. Уже второй рассказ в группе, который вызывает у меня ассоциации с героями Шукшина. Причем, не столько с литературными, сколько с киношными. Когда я представил диалог главного героя со своими коллегами о котятах в смысле — мониторах , я сразу почему-то вспомнил о диалоге между героями Никоненко и Евстигнеева в фильме «Елки-палки»:.
Отдельное спасибо автору за ассоциативный ряд в голове главной героини, связанный с одним из лучших фильмов Тима Бартона. Не зацепили меня котята в холодильнике.
Осталось ощущение, что написан рассказ рационалистом, а я — гуманитарий. И говорим мы на разных языках. Тут даже не сложность восприятия текста, и не сплошные диалоги — нет. Просто не захватывает рассказ. И герои не цепляют: пока пытаешься разобраться в логике — ускользают характеры.
Зато цепляет то бестолковость девушки, то произнесённое ею, совершенно математическое:. Извините, автор. Ваш рассказ, наверняка, хорош. И уж точно нетривиален. Просто не моё. Я не понял, это что? Сдается мне, рассказ достали из загашника и подумали, авось прокатит под силу слабых. Но тут ни слабых, ни сильных! Тут только диалоги, в результате которых кое-что выясняется. Нет, мне, честно, понравилось то, что выясняется. Но к теме это никакого отношения не имеет. И потом, стиль написания диалогами не очень-то меня вдохновляет.
Этот прием используют Рассказ-диалог — задачка сложная. Но автор справился. С помощью диалога не только показал отношения между героями, раскрыл из характеры, но и окружающий мир нарисовал, даже обозначил социально-коммуникативные проблемы и социально-классовое разделение. Даже портреты второстепенных персонажей Фил, отец Лидочки получились вполне реальные.
Правда, мне, как гуманитарию, стало стыдно за гуманитариев. Потому что взаимопонимание между героями достигается только за счет любви — желания саморазвиваться у Лиды нет. Шутки у нее не очень умные, хоть и образные. Раз пошутить нормально, но она постоянно так шутит. И «рацик» Я гуманитарий, ага. Неужели мы со стороны правда такие глупые? Очень смачный, антуражный текст. Такая вейская стилистика, но без эпигонства.
Самодостаточный рассказ, который продолжит свое существование и после конкурса. Собственно, он на голову выше любого текста в группе, но "Здравый смысл" я продвигаю принципиально, как близкий лично мне.
Первая настоящая удача. Рассказ, которому не стыдно будет появиться в любом отечественном сборнике как раз недавно прочёл один, "Закрома Отдельно отмечу притчи, вкраплённые в текст: над каждой можно размышлять, как и полагается ценителю восточной мудрости. Честно говоря, я бы с не меньшим удовольствием читал только их, даже без сюжета. Такой рассказ нельзя написать быстро, нельзся создать случайно. Это плод кропотливой работы, замешанной на таланте.
Рассказу место в финале, но не уверен, что он туда попадёт, ибо жанр весьма специфический. Прекрасно помню, как на прошлых конкурсах столь же неожиданные, хотя и совершенно по иному выполненные "Богохульник", "Девочка-олень" и "Время ушло" уступали пьедестал более привычным, классическим образцам. Грамотный текст, слегка перегруженный именами собственными. Красиво, интересно, вполне зачётно. Умный рассказ со странным финалом. Герою, условно говоря, жизнь дает испытание, а он вместо того, чтобы справляться с ним, отказывается от жизни и от бессмертной души ради Очень хороший рассказ.
Пока для меня безусловный лидер : Прямо наслаждалась и слогом и идеей. Автору успеха! Попробую объяснить, почему. Мне кажется, в подобных стилизациях необходима доля юмора, возможно, некоторая гиперболизация — иначе создается впечатление тщательно проделанной научной работы, и каждый мелкий ляп в реалиях и атмосфере режет глаз.
Идея очень недурна — в самом деле, тихие мышки летописцы создают историю на равных, если не более самих героев. Но мне показалось, что в рассказе летописец с самого начала уверен, что пишет правду, а в посмертной жизни занимается подтасовкой?
Если я не ошиблась — по-моему, круче было бы наоборот: при жизни беззастенчиво льстит, а после смерти "исправляет фактические ошибки". Что ж, достойный самобытный рассказ. Прекрасная стилизация. Из неё иногда выбиваются отдельные слова — одиссея, например, в том мире не должно быть этого слова.
Статус-кво — тоже. Тем не менее, таких мест в тексте немного, в основном ровная выдержанная восточная стилизация. И опять историческая тематика. Преподнесено как хроника на то это и записки , местами скучно, но чем-то цепляет, фиг оторвешься. Слово за слово, и таки дочитала до конца. Прям как за руку провели вдоль всего текста. Не в этом ли и заключается мастерство настоящего писателя?
Уметь увлечь за собой? Интересная задумка. Что напомнило? То же множество небылиц о чудесных возвышениях малых и слабых, вкрапленных в историю из жизни самого рассказчика, которая воспринимается как досадный фон.
Только в роли Шахразады чванливый альтер-китайский чиновник. Отсюда некоторая разница в содержании основного текста, каковым я воспринимаю именно небылицы. Вместо Алладинов, джиннов, и Синдбадов и прочих Маруфов-башмачников, автор на первый план выводит кулямов-грызунов, хитроумных ичиутов и кривого Бяо, тем не менее, небылицы читаются на ура, особенно одна в стиле новокитайского кино, с генеральской головой.
Хуже с фоновой историей. Китаец с кисточкой не тянет против дочки визиря с языком. И с моралью не все ясно. Если там, в н. Видимо, автор хотел, чтобы все заметили 1-ю — писари рулят, слово сильнее штыка — но я-то вижу другую.
Вот и lonely 60 тоже. К чему трудиться над собой, пытаясь противостоять силе и как велит ихнее дао , когда на всякую силу найдется. Сильный рассказ.
Этакое ожерелье из притч, нанизанных на нить сюжета. Сами притчи настолько замечательны, что на их фоне сюжетная линия смотриться слабее, чем без них.
Немного напрягает обилие имён и названий. Царапнуло "статус-кво" — совершенно не отсюда. Ну и местами читать становится скучновато, хотя здесь виновато моё восприятие: не люблю исторических трактатов, даже если они поданы под столь вкусным соусом.
Есть миры, которые нравятся, несмотря на их недостоверность. А бывают такие, которые при всей достоверности приходятся не по душе. Мир этого рассказа — именно такой.
Он достоверный, я могу поверить, что проиграв сражение, правитель может наказать нерадивого советника, а не картинно покаяться ошибках. И могу понять желание отомстить человека, который по чужой вине лишился всего, что составляло его жизнь.
И написано, надо отдать должное, хорошо. Несмотря на то, что обилие имён и названий для сравнительно небольшого рассказа периодически начинали вязнуть на зубах и я переставала понимать, о ком именно идёт речь.
Ничего, сориентировалась. Хуже другое — для меня рассказ остался сухим. Вроде бы полагалось сочувствовать главному герою, жаждущему отмщения и в конечном итоге добившегося своего — цена за это ох как велика, но такой исход вполне устроил усталого мстителя.
Но вот сочувствие к нему так и не проснулось. Придуманный автором мир жесток, и эта жестокость так органично вписалась в общую картину, что не вызвала отторжения. Всё именно так, как и должно быть. Летописная часть выше всяких похвал. Если и видится в рассказе слабая сторона, то в истории Лан Гошана. Месть — это мотив, тут вопросов нет.
Закончено изящно кстати, само слово "изящно" в рассказе смотрится лишним. Что есть плюс. А финал слишком не напоминает. Мир, как книга, что никогда не будет закончена — идея, живущая вплоть до самого финала рассказа.
Напрашивалось, что в итоге летописец сам станет частью летописи. История, звучавшая уже много раз. Хотелось узнать, как автор решит эту задачу. В итоге, летописец остается летописцем и после смерти. Глубокая история о мироустройстве так и не родилась, став приятным анекдотом о мести. А ведь в повествовании явно просматривались черты рассказа-уробороса.
Закольцованного и оставляющего пространство для размышлений. Из мелочи: "одиссея", "лапти" и прочее — совсем неуместно. Притча о голове — привет Чжан Имоу. Прочитала с удовольствием. Философская тема поднята хорошая, но кляксы на ее фоне выглядят мелко. На мой вкус, ирисок названий и имен переложили, местами залипает. Автор, посмотрите, возможно, Вам понравится. Язык: Переполненный странными именами, названиями и анахронизмами.
Поработать бы над ним! Такое впечатление, что автор и не собирался привести язык в соответствие эпохе. Авось и так сойдёт. Увлекательность: Читалось, из-за неошкуренного слога, непрореженных слов — тяжеловато. Личные впечатления: Я утонул в названиях и терминах. И самое главное: Вот читаем мы эти записки. А где правки гура? Вот мы, потомки. Но не стал Бугоран-диюк в наших глазах ни особым тираном, ни угнетателем и кровопийцей.
Где результат мести? Хотя подход к решению темы интересен. А вот здесь я с массовым мнением согласна. Собственно, это первая работа, читая которую, я забыла, что это конкурс. Совершенно профессионально сделанная. Я не буду подозревать автора в использовании ранних заготовок, достаточно просто эффективно использовать предоставленный срок К сожалению, послевкусие слабее, нежели ощущение во время первичного прочтения.
Задним умом воспринимаются слабости текста, поэтому перечитывать не хочется. Но повторяю, на общем фоне это действительно сильная работа. Первые полстранички произвели большое впечатление. Не знаю, читал ли автор Мориса Симашко, но лично мне начало напомнило его «Искупление дабира». Но потом в тексте стали попадаться чужеродные словечки, разрушающие атмосферу рассказа.
Впрочем, их было не через чур много — до конца атмосферу они все-таки не разрушили. Вообще же, за неординарное раскрытие темы — автору респект. В большинстве рассказов слабость — это свойство самого человека. А вот про «слабые» профессии — я еще не встречал. Мысль о том, что «слабых» профессий не бывает, что профессионал в любой области во гневе страшен — мне понравилась. Ну и тема фальсификации истории нынче модная.
Жаль, что автор совсем чуть-чуть не дотянул стилистически — было бы 10 из Замечательный, очень качественный рассказ. Сразу видно, что писался именно на конкурс. Попадание в тему стопроцентное, я бы сказал, просто идеальное! Концовка мне очень понравилась — оригинальная концовка!
По стилистике. Единственное замечание: слишком много неизвестных названий сразу обрушивается на читателя, так что жутко путаешься поначалу в тексте, этак можно и читателя потерять. По сути только к середине стало интересно, когда речь пошла о мести старика Гошона. А так все отлично, ставлю в топ на первое место пока. Финал однозначно. Остальное — в отзыве в карточке. И автору — спасибо огромнейшее.
К сожалению, это классический апокриф про Микеланжело, и лично я при всем тщании не увидел в вашем тексте ничего нового и сколько-нибудь созвучного теме конкурса. Такие сюжеты нельзя повторять один в один. Ибо тема уже закрыта гениальным Пушкиным. Оставим вторичность идеи, будем считать вариацией.
Главная проблема текста — не хватает напряженности, саспенса. С половины рассказа понятно. Может, стоит переставить местами некоторые куски, поискать лишние детали. Не знаю, как задумывалось, но я воспринял концовку как неудачу героя, никакого шедевра у него не получилось Пушкина уже цитировали. И я уже говорил на какой-то из фантлабараторных: если вы начинающий, то не пишите повествование!
Повествование неимоверно сложно для начинающих. Пишите диалоги, пишите письмо, мемуары, пишите маленькими предложениями — тогда текст будет читабелен. А так — вроде бы и три странички, а читать невмоготу. Написано гладко, читается складно. Не хватило эмоционального всплеска, той самой одержимости, что ли. Однако, картинка неплоха и образна.
Но финал мне понравился. Не увидел ни малейшего соответствия теме. Обычно я такое прощаю, когда мне рассказывают интересную историю. Но здесь истории не вышло, нет сюжета. Есть зарисовка — воспоминания, потом неожиданный вывод иещё более неожиданная концовка. Так и не упоминается преступление, за которое художник будет казнён.
Судя по тексту, смертью карается изображение рекурсии. Почему рассказ назван «Имаго», если это переводится, как "окончательная форма"? К тому же написано весьма тяжеловесно, штампованными кирпичными оборотами. Текст выглядит безжизненным, нарочито вычурным. Вот это. Как и у любого знаменитого человека, у меня была целая армия поклонников, завистников и лизоблюдов.
Разумеется, это не худшая работа группы, всё же видно, что автор может грамотно писать, старался, рассказал какую-никакую, а историю. Но большего, при всём желании, сказать нечего. Не обессудьте. Вот честно: не поняла. Бред сумасшедшего?
Очередная версия "гений и злодество"? Шутка на тему дурной бесконечности? Вы владеете языком и стилем, но мысль до меня донести не сумели. Судить не берусь. Название интригует, больше ничего. Это мог бы быть хороший детектив, но не вытянули. Это могла бы быть психологическая драма — тоже не получилось. Ощущение, что рассказ писался на коленке в последний момент.
Задумка про рекурсию картины хороша, хоть и вызывает де жа вю Автору совет — больше работать на идею текста. Не думайте, что читатель поймет все с полуслова — раскрывайте мысль.
Тема: Сильная подвижка в сознании, которая вернёт художника в творчество, может быть достигнута слабым воздействием. Или его сила, как художника, происходила из малой искры его Музы? Обе версии достаточно забавны. Идея: Не очень. Даже я неоднократно читал аналогичное — убийство как способ так или иначе взбодриться. Личные впечатления: Всё бы хорошо, но вот финальная рекурсия меня совсем не радует. Где жертва его последнего преступления?
Где его обещанная жертва?
