Йозеф фритцль фото подвала
Зло любит молчание. Даже если осудят, то ему грозит максимум 15 лет. После чего Йозеф положил Лиз в картонную коробку и подкинул ее на порог собственного дома.
Пресытившись измученной и зачахшей дочерью Элизабет, Фритцль мог совершать насилие уже над общей дочерью Керстин. Сказать это точно следователи пока не могут, поскольку летняя девушка до сих пор лежит в коме, но, увы, подозрения подкрепляются некоторыми фактами, сообщает The Sun. Несмотря на критическое состояние пациентки, врачи уверены, что разговор с ней — это только вопрос времени.
За последние дни ее состояние стало улучшаться, равно как и самочувствие остальных пленников подземелья. Разлученная маньяком семья воссоединилась в клинике, куда пришли проведать пациентов трое усыновленных Фритцелем детей. Все вместе они готовят обеды, застилают кровати, играют и безудержно болтают. Спустя столько лет эта большая семья, наконец, воссоединилась. По словам врачей, понемногу улучшается и внешний вид бывших затворников — кожа у детей уже не так сильно напоминает белую бумагу, и к новому миру они адаптировались довольно быстро.
Правда, из-за повышенной чувствительности глаз Элизабет и ее младший ребенок пока еще носят солнцезащитные очки. Тем временем полиция, обследуя подземелье, обнаружила в саду второй вход в бункер.
Но Фритцль, по всей видимости, предпочитал пользоваться основным, состоящим из восьми блокированных стальных дверей и лабиринтов. Как оказалось, поведение маньяка не раз настораживало одного из их квартирантов: то он видел хозяина дома в саду с тачкой продовольствия, то его собака постоянно лаяла у входа в подвал. Тем не менее, мужчина предпочел не вмешиваться, побоявшись потерять комнату и оказаться на улице.
На допросе он отметил, что очень сомневается в неосведомленности супруги извращенца, поскольку шансов увидеть что-то подозрительное у нее было немало. Сам пребывающий под арестом Фритцль, тем временем, мечтает повидаться с кем-нибудь из своей многочисленной родни. Но просьбы летнего преступника навестить его остаются без ответа. Напомним, что до сих пор под вопросом остается мера наказания извращенцу.
Если его признают невменяемым, то ему светит дурдом-санаторий с чистым бельем и трехразовым питанием. Даже если осудят, то ему грозит максимум 15 лет. По гуманным законам австрийского государства столько же дают за двойное убийство.
На данный момент ему инкриминируют изнасилование, инцест и похищение. Кстати, за примерное поведение срок ему могут скостить как минимум на пять лет. Женщина убила троих своих новорожденных детей. Не успела еще Европа прийти в себя от истории с австрийским маньяком, как ее оглушил новый скандал.
Все немецкие новостные каналы наперебой передают сообщение об аресте в городе Венден ФРГ женщины, которую подозревают в убийстве трех новорожденных детей. В окружную полицию поступила информация о том, что благочестивая супруга, мать троих школьников, держит у себя дома в морозильной камере тела трех младенцев. Правоохранители отреагировали немедленно, нагрянув с проверкой в дом к женщине.
При обыске подвала стражи порядка и обнаружили страшную находку: в морозильной камере, аккуратно завернутые в полиэтиленовые пакеты, лежали тела трех новорожденных детей. Медэкспертиза уже показала, что дети были рождены живыми, здоровыми и убиты сразу после рождения. Чтобы сказать, как долго тела хранились в холодильнике, и получить об убийствах более точные сведения, полиции предстоит провести целую серию экспертиз. А может все-таки это уже болезнь?
В какой именно момент любовь к своим детям начинает их разрушать? Точку отсчета сложно определить, но когда Йозеф Фритцль приложил к лицу своей дочери тряпку, смоченную в эфире, и оттащил девушку в подвал, эта точка явно оказалась позади. В следующий раз Элизабет увидела свет только спустя 24 года. Йозеф Фритцль родился в маленьком городке Амштеттен в Австрии в м году.
Отец его погиб на фронте, а мать была ярой противницей режима Гитлера, за что впоследствии и была отправлена в концлагерь.
В день ареста матери он твердо уяснил: главное, чтобы люди ничего против тебя плохого не думали. Дом должен выглядеть красиво, с соседями нужно поддерживать хорошие отношения, ну а то, что происходит за закрытыми дверьми — никого не касается, вот там-то он и может быть царем и Богом. Когда Йозефу было 10, его отправили на воспитание в приемную семью, в которой помимо него было шестеро детей. Новые родители оказались весьма строгих правил. Отец нередко поколачивал мать, а та частенько приходила в детскую комнату, чтобы беззвучно поплакать и напомнить себе, ради чего она терпит все эти мучения.
Йозеф презирал эту тихую и вечно печальную женщину за слабость, а вот тирана-отца он уважал: тот всегда добивался своего, в доме все подстраивалось под отца. Если тот задерживался на работе, они ужинали глубоко за полночь, так как дети должны есть лишь после мужчины. Если отец хотел поспать днем, то детей немедленно выгоняли играть на улицу. Приемный сын больше других раздражал мужчину, но эта нелюбовь заставляла Йозефа только лучше стараться, чтобы привлечь внимание мужчины.
Фритцль буквально копировал поведение опекуна. Мальчик запомнил урок. Вскоре он закончил школу, получил высшее образование по специальности «Электротехника» и женился на юной и необразованной семнадцатилетней девушке по имени Розмари, от которой тут же стал требовать родить как можно больше детей. К середине х у пары родилось уже семеро детей.
Еще на пятом ребенке жена Йозефа молила его подписать согласие на гинекологическую процедуру, которая раз и навсегда обезопасит ее от беременности, но Йозеф даже думать об этом запрещал, как и о любых других методах контрацепции. После войны правительству нужно было как-то исправлять демографическую ситуацию, поэтому по телевидению и радио без конца говорили о том, как важно, чтобы в семье было много детей, а если у мужчины вдруг появилась любовница, то нужно подумать, что с женой не так, а не обвинять во всем мужчину.
Йозеф всегда очень внимательно слушал радио и старался полностью соответствовать тому, что говорили в эфире. Он прекрасно знал, что нужно соответствовать ожиданиям правительства, чтобы его дети потом не воспитывались в приемных семьях.
Шестым ребенком в семье стала очаровательная Лиззи, всеобщая любимица и красотка, а вот седьмой ребенок родился с набором серьезных врожденных заболеваний.
Нужно было признать: их младший сын никогда не будет полностью здоров и никогда не сможет обходиться без помощи родителей. Лечение стоило очень дорого, а семья и так едва сводила концы с концами.
Вдобавок к этому Розмари стала бояться оставаться наедине с мужем, чтобы ни в коем случае не забеременеть еще раз. Йозефу казалось, что на работе его совершенно не ценят, а денег вечно не хватало.
Конечно, он и помыслить себе не мог, чтобы признаться Розмари в том, что зарабатывает недостаточно много, поэтому предпочитал обвинять жену в том, что она слишком много тратит. Мужчину потихоньку затягивала в зыбучие пески долговая кабала, но вместо того, чтобы попытаться выпутаться из ловушки, мужчина предпочитал коротать вечера перед телевизором.
Где-то в м году жена Йозефа стала все чаще отказывать ему в постельных ласках. Мужчина стал злоупотреблять алкоголем, а в состоянии подпития непременно хотел воспользоваться какой-нибудь девушкой «посвежее».
Несколько раз номер «проходил». Йозеф знакомился с девушкой, а потом фактически ее насиловал, но наутро жертва не шла в полицию, опасаясь слухов в маленьком городке. Йозеф Фритцль — добропорядочный семьянин, кто ей поверит. Вскоре мужчина вовсе потерял страх и стал залезать в дома к девушкам, а потом насиловал, угрожая ножом.
И снова никто не шел в полицию. Кто им поверит? Даже сами девушки наутро не верили себе. Впрочем, вскоре появилась особа посмелее и выдвинула-таки обвинение. Вот только суд даже при неопровержимых доказательствах, не очень-то поверил жертве. Добропорядочный семьянин все-таки, ну познакомился на беду с девушкой и изменил жене, а любовница обиделась и обвиняет черт-те в чем. Йозеф отделался условным сроком. Правда, все эти тяжбы привели к тому, что мужчину уволили с работы, и тот прочно уселся дома на диване перед телевизором.
На дворе были е годы. Со дня на день ядерная война. По крайней мере, буквально все телепрограммы на западе в один голос трубили: не сегодня — так завтра. В школах проводили инструктаж на случай, если в окне вдруг неожиданно начнет подрастать ядерный грибок, а населению настоятельно рекомендовали продумать план действий на тот случай, если наступит Апокалипсис. В моду вошло строительство частных бункеров. Такие инициативы даже поддерживала администрация города. Амштеттен находился на самой границе с ГДР, так что градус общей напряженности тут был выше среднего.
В самом городке с го не происходило ровным счетом ничего, а единственной объединяющей темой для разговора была ядерная угроза. Дипломированный электротехник, специалист по воздуховодам Йозеф Фритцль от нечего делать решил построить бункер.
Разрешение на это он получил в считанные дни, а вот благоустройство укрепленного подвала заняло у мужчины несколько лет. Буквально каждый день он спускался в подпол и проводил там по несколько часов, в которые семья имела возможность отдохнуть от вечных придирок строгого отца.
Через пару лет Йозеф вновь устроился на работу, затем занялся небольшим частным бизнесом, но по-настоящему его интересовал только бункер. Один за другим дом на окраине Амштеттена покидали дети Йозефа Фритцля. Девочки выскакивали замуж или просто сбегали из дома с первым же мальчиком, который обратил на них внимание. Мальчики уезжали в столицу, отправлялись путешествовать или шли учиться. Короче говоря, все они делали ровно то, что запрещал Йозеф. В конце концов, у Розмари и Йозефа осталось только двое детей: летняя Элизабет и ее летний больной мальчик.
Другие дети иногда заезжали, чтобы повидаться с матерью, но старались сделать это так, чтобы не пересекаться с отцом. Йозеф свирепел, если узнавал, что к ним заезжал кто-то из «бывших детей». Лиззи росла веселой, яркой и улыбчивой девочкой с белокурыми волосами и очаровательными ямочками на щеках. Конечно, как и все домочадцы, она боялась отца: тот часто мог вспылить, хотя вроде бы никакого повода не было, а мог наоборот быть подозрительно добр к ней.
Девочка не понимала, почему отец начинает орать, когда дочь запирает дверь в комнату. Если Лиззи запиралась в ванной, отец неизменно придумывал, за что ее наказать «домашним арестом». Впрочем, самым ужасным для девочки было то, что отец строго следил, чтобы у Лиззи не было никаких друзей, и прежде всего мальчиков. С другими дочерьми он не управился, но вот Лиззи — его последний шанс.
Она не должна его разочаровать.
Старшая сестра и вовсе уехала из дома в шестнадцать, отец бесновался тогда недели две, а потом объявил, что этой дочери у него никогда и не было. Когда младшей дочери Йозефа было пятнадцать к ним в школу пришли активисты, чтобы пригласить старшеклассников на летнюю стажировку.
Отец запрещал дочери задерживаться после уроков или с кем-то ходить гулять, но с этой девочкой у Лиззи все равно сложились почти дружеские отношения. Они даже вместе обсуждали красавчика классом старше, с которым иногда удавалось переброситься парой слов. Конечно, отец запретил Лиззи даже думать о том, чтобы ехать на курсы официанток в Вену, но Лиззи решилась на рискованный шаг и сбежала.
Несколько дней стажировки стали самым счастливым временем для девочки. В кафе она моментально превратилась во всеобщую любимицу, но спустя пару дней в тот ресторан ворвался взбешенный Йозеф, выцепил взглядом Лиззи и, ни слова не говоря, потащил ее к выходу. Когда администратор попыталась как-то вразумить мужчину, мужчина прорычал:. С этим спорить было невозможно. Перед стажировкой все школьники должны были принести письменное разрешение от родителей, но Лиззи, конечно же, подделала подпись на этой бумаге.
Когда обман вскрылся, ей оставалось только одно: вернуться к родителям. В семнадцать лет девочка закончила школу, но отец запретил ей даже думать о том, чтобы уехать куда-то учиться.
Мать и сестра Лиззи умоляли девочку дождаться восемнадцатилетия, чтобы отец уже не имел над ней никакой власти и не мог помешать ей жить. Лиззи ждала. Буквально за пару недель до своего дня рождения подруга предложила девушке съездить на несколько дней в Вену.
Это должно было стать настоящим приключением.
Возвращаться назад Лиззи уже не собиралась. Узнав о том, что дочь сбежала, Йозеф обезумел от ярости и помчался в полицию, но там все прекрасно знали о не вполне здоровом понимании заботы у мистера Фритцля, поэтому предложили тому успокоиться и пойти спать.
Старый электрик пообещал, что нажалуется начальству, и помчался по другим инстанциям. В конечном счете, Йозефу удалось убедить Интерпол объявить дочь в розыск, и через несколько дней Лиззи насильно вернули домой. Естественно, отец пообещал, что отныне девочка на пожизненном домашнем аресте. Мир вокруг стремительно менялся, а Йозеф чувствовал, что стареет и теряет свою власть.
Все выходило из-под контроля. Он больше не разбирался в устройстве современной техники, на работе его знания уже никому не были нужны, дети разъехались и больше не желали его знать, а бункер, на строительство которого он потратил столько сил, стоял без дела.
Ядерная война так и не случилась, а из главы семьи он уже превратился в брюзжащего и бесполезного старика, который только грозит, но ничего не может сделать. С момента ее эпичного возвращения интерполом прошло уже несколько недель, ей исполнилось восемнадцать и теперь она чувствовала, что наконец обрела свое право на жизнь.
Она даже согласилась на свидание с парнем, которого они с подругой когда-то обсуждали в школе. Отец все еще злился на нее, но сейчас вроде бы говорил с ней спокойно. Лиззи решила, что так отец хочет с ней помириться.
Девушка с готовностью спустилась по одиннадцати ступенькам в подвал, увидела дверь, которую сейчас поддерживал отец и принялась помогать. В следующую секунду Йозеф приложил к лицу дочери остро пахнущую тряпку, и Лиззи потеряла сознание. Пришла в себя она лишь на следующий день. Лиззи поначалу подумала, что отец собирается продержать ее в подвале день или два.
Примерно такой план и был у Йозефа, но потом ему понравилось, и несколько дней превратились в несколько месяцев, а затем и в десятилетия. Долгое время девушка огрызалась и дерзила отцу, который приходил сюда дважды в день, но тогда Йозеф прекращал приходить, выключал электричество и систему кондиционирования. Девушке приходилось по несколько дней проводить в абсолютной темноте и тишине, экономя не только еду, но также воду и воздух.
Она попыталась наладить с отцом контакт, старалась быть с ним вежливой и любезной, но с каждым днем мужчине требовалось все больше, все сильнее он осознавал власть над своей пленницей. Это была уже не его дочь, а молодая и строптивая девушка, которую нужно было усмирить и подчинить.
Точно также он усмирял жену, когда они только начали жить вместе, но ее он так и не смог «научить вести себя правильно», потому что та всегда находила способ уйти из-под его контроля. Сейчас Йозеф чувствовал, что ему дали второй шанс. Через пару лет Йозеф начал насиловать свою дочь, что вскоре привело к первой беременности девушки.
Ему поверили, ведь он и правда держал детей в ежовых рукавицах. Все также видели, что такой подход к воспитанию привел лишь к тому, что старика прокляли и забыли все его дети, кроме младшего сына, который не мог сам о себе позаботиться. Люди сочувствовали одиноким старикам, особенно тихой и безответной Розмари. Мать Лиззи проявила стойкость лишь однажды: она потребовала, чтобы Йозеф обратился в полицию всвязи с исчезновением младшей дочери. Йозеф решил, что будет выглядеть подозрительно, если он не захочет разговаривать с полицией, а на следующий день вдруг неожиданно понял, что уже не сможет выпустить Лиззи из подвала.
Как он это сделает? Проучить дочь и несколько дней продержать в подвале — это одно. Изображать печаль из-за ее исчезновения, ломать комедию перед полицией и держать взаперти взрослую дочь больше месяца — это уже грозит уголовным сроком. Поначалу он запрещал себе думать о том, что будет делать с Лиззи через еще один месяц или через год, а потом поверил в то, что на самом деле заботиться о дочери, ведь он действительно починил воздуховод, когда стены подвала покрылись плесенью, а в помещении уже невозможно было дышать, он приносил ей еду, а однажды даже притащил радио в подарок на день рождения.
Зарабатывать деньги с каждым годом ему становилось труднее, а на Лиззи приходилось тратить значительную часть доходов. Когда с деньгами становилось туго, он по привычке злился и наказывал уже не жену, но дочь, лишая ее света, еды и воздуха. Кто приносит в дом еду, тот и прав. Нельзя допускать, чтобы они думали, что могут прожить самостоятельно. Этому с детства его учил отец. Жена вечно пыталась найти помощь, и поэтому не научилась подчиняться как полагается, но вот Лиззи неоткуда ждать помощи.
Люди чувствовали, что с Йозефом Фритцлем что-то не так. Сварливый старик с кустистыми, нависающими бровями и самодовольной ухмылкой не нравился жителям городка, но его побаивались. Мужчина всегда был готов написать жалобу или донос в местное управление на соседа или коллегу, если кто-то смел поступить против его воли.
Соседи по дому даже решили, что будет проще оставить попытки продать свой дом. Пара собиралась переехать в Вену и выставила дом на продажу, но все покупатели обязательно сталкивались с Йозефом и тут же отказывались от всяких притязаний на дом.
Соседи уехали, а дом стал приходить в запустение. Постепенно Йозеф захватывал понемногу клочки чужой земли, затем обустроил в заброшенном доме себе мастерскую, а еще через пару лет даже объединил подвалы своего и соседского домов, превратив бункер Лиззи в достаточно просторную, но насквозь заплесневевшую квартиру.
